Анархия – мать порядка! 1918-1919 годы - Владимир Виленович Шигин

эсеров: «Тов. Киквидзе… был очень популярен в красноармейских массах, что крайне беспокоило коммунистов, не имевших возможности ни арестовать его как левого эсера, ни сместить с военного поста. Незадолго до смерти Киквидзе попались в руки документы о подготовке на него покушения тайной боевой дружиной, приехавшей из Питерской ЧК».

В апреле в Одессу вошли воска атамана Григорьева.

После взятия Одессы 3-й Украинской советской армией, А.Г. Железняков остается не у дел. Некоторое время он председательствовал в местном профсоюзе торговых моряков. Но для такой деятельной натуры, как А.Г. Железняков, это был не выход из положения. Идти же напрямую к большевикам матрос Железняк не мог. Приговор Н.И. Подвойского никто не отменял. Поэтому, заявись он к большевикам, его бы тут же забрали в ЧК, а там, как объявленного вне закона, поставили к стенке. Поэтому надо было найти какое-то нестандартное решение. И А.Г. Железняков его нашел.

Еще в бытность белых в Одессе они начали постройку на местном судостроительном заводе «РОПиТ», двух современных бронепоездов, по чертежам знаменитого бронепоезда Первой мировой войны «Хунгуз». К моменту взятия Одессы красными бронепоезда были уже почти построены. Поэтому А.Г. Железняков сработал на упреждение и вместе с соратниками «приватизировал» оба бронепоезда. Когда красные кинулись, было позно, бронепоезда были объявлены анархистской собственностью. После этого, суды по всему. Начался торг. Условия А.Г. Железнякова были такими: я достраиваю бронепоезда и во главе их вступаю в подчинение Красной армии. В ответ командование 3-й Украинской советской армией должно было если не аннулировать приговор Н.И. Подвойского, то, хотя бы «положить его под сукно» и отказаться от уголовного преследования. Судя по всему, договоренность была достигнута.

После этого А.Г. Железняков возглавил достройку двух бронепоездов, оперативно решая вопросы технического снабжения, комплектования команд из лично преданных ему матросов-анархистов, одесских грузчиков и портовых рабочих. Из воспоминаний Н. Улановской: «…Железняков стал формировать бронепоезд, набирая команду исключительно из моряков, он взял к себе Алешу (муж Н. Улановской – В.Ш.), с которым был в приятельских отношениях и который ходил в моряках с тех пор, как был кочегаром на иностранных пароходах».

Военно-морской историк М.А. Елизаров пишет: «Его (А.Г. Железнякова – В.Ш.) пример сыграл роль в том, что на фронт в середине июля выступил полк из анархо-бандитствующих одесских матросов под командованием матроса Стародуба (хотя полк и показал неспособность воевать, предварив тем самым судьбу широко известного выступления на фронт, предпринятого во многом в свою очередь, по примеру друзей-матросов полка одесских уголовников под командованием Мишки-Япончика».

Чтобы еще больше расположить к себе большевистское руководство А.Г. Железняков решает один из бронепоездов под № 1 назвать в честь председателя Одесского Совнаркома в 1918 году большевика В.Г. Юдовского, бронепоезд № 2 в честь командующего 3-й Украинской советской армией Н.А. Худякова. Думается, что политический политес анархиста Железнякова, был оценен большевиками положительно, ведь он вполне мог назвать свои сухопутные броненосцы, так, как обычно называли анархисты – «Анархия – мать порядка» или «Черная Гвардия».

После завершения достройки. А.Г. Железняков назначил сам себя командиром бригады бронепоездов, куда вошли оба бронепоезда, а так же командиром бронепоезда № 2 «Имени Худякова». Впрочем, должность комбрига символическая, т. к. бронепоезда никогда не действовали вместе.

Свое боевое крещение бронепоезд «Имени Худякова» принял уже в мае 1919 года во время подавления григорьевского мятежа. Затем А.Г. Железняков перегнал бронепоезд в Николаев, где на заводе «Наваль» его довооружили корабельными 75-мм орудиями. Из воспоминаний Н.Улановской: «На бронепоезд погрузились в Николаеве и оттуда вели бои с белыми. Отвоевав, возвращались на базу в Николаев… На базе в вагонах жила обслуга и производились ремонтные работы… Прекрасно там кормили, готовили замечательные борщи с мясом…» Несколько позднее бронепоезд «Имени Худякова» был включен в состав бригады бронепоездов матроса С.М. Лепетенко.

Разумеется, что с такими заслугами перед революцией, какие имел А.Г. Железняков, он, к лету 1919 года, должен был командовать если не армией, то уж точно дивизией или флотилией. Но обстоятельства сложились иначе, и пришлось довольствоваться бронепоездом, который по армейской градации приравнивался всего лишь к батальону. К тому же перспективы, как личные, так и служебные, для А.Г. Железнякова, по-прежнему, оставались туманными. Отменит ли Советское руководство в будущем официально приговор Н.И. Подвойского и как сложится его служба в регулярной большевистской РККА?

* * *

Тем временем, Добровольческая армия А.И. Деникин прорвала фронт Красной Армии и стремительно начала продвижение на север. Ударная группировка белых прорвалась и на правобережье Днепра. В конце июня 1919 года белые заняли Синельниково. В это время бронепоезд «Имени Худякова» совместно с еще двумя бронепоездами находился на боевом участке Запорожье-Сухачевка, где вел бой с бронепоездами противника.

Когда, выполняя приказ, бронепоезд отошел к Запорожью, красных там уже не было. Наступление белых развивалось слишком стремительно. Вместе с бронепоездом «Имени Раскольникова», бронепоезд «Имени Худякова» с боем дерзко прорвались чрез занятую белыми станцию Запорожье, после чего направились на Кременчуг и через день прибыли на Екатеринославский фронт. А красные войска, под давлением армии Деникина, продолжали стремительно откатываться на север, оставляя противнику одну станцию за другой. 25 июня пал Белгород, а 28 июня Екатеринослав.

Бронепоезд «Имени Худякова» передается в подчинение 14-й командующему 14-й армией К.Е.Ворошилову. И тот решает перебросить бронепоезд на екатеринославское направление против войск генерала Шкуро.

Из воспоминаний Е.Н. Винды: «По прибытии в Кременчуг Анатолий сейчас же поехал в штаб армии. Вернулся он поздно ночью, а возвратившись, буквально рассвирепел, когда увидел много беспорядка в бронепоезде. Это был единственный случай, когда в бронепоезде приключился беспорядок; обычно жизнь его благодаря стараниям Железнякова походила на жизнь военного корабля». Понять гнев Железнякова можно, ведь он все еще находился вне закона, а команда в его отсутствие мгновенно превращалась в неуправляемую банду!

Вот как вспоминает Н. Улановская о развлечениях команды: «Однажды один из бойцов бронепоезда показывал мне, как действует граната: перед тем, как ее бросить, надо рвануть кольцо. Мы стояли рядом, а за столом в теплушке сидели другие бойцы, ели и разговаривали. Он показывает: «Видишь, берут в левую руку гранату, а правой, двумя пальцами…» – о, ужас, – кольцо осталось у него в руке. А граната взрывается через две-три секунды, значит, она разорвется между нами. Наступила страшная тишина. Он с ужасом на меня смотрит, а я думаю: сейчас взорвётся. Тут вскочил из-за стола боец Петров, схватил гранату, бросил в открытую настежь дверь, и она взорвалась налету…»

Бронепоезд «Имени Худякова» покинул Кременчуг, чтобы поддержать полки одесского формирования, отходящие к Кременчугу по обеим сторонам железнодорожного полотна и отбивавшиеся из последних сил от наседавших казаков. Бронепоезд «Имени Худякова»,