Близнецы из Аушвица. Ученик доктора Менгеле - Роберта Каган

Наконец наступил рассвет. Прошлой ночью прошел снег, и земля была припорошена нежным белым покровом. Она выглянула в окно и полюбовалась опушенными снегом верхушками деревьев. Как же прекрасно! И мое будущее прекрасно тоже. Это добрый знак. Жизель тихонько улыбнулась.

Она попыталась съесть кусок черного хлеба, купленного прошлым утром, но у нее не было аппетита. Она была слишком взволнована. Надеюсь, ничего не случится. Надеюсь, он не передумает – по какой бы то ни было причине, – думала она, надевая синее платье, которое Эрнст ей подарил прошлым вечером. Поглядевшись в зеркало, она ахнула.

– Я красавица, – прошептала Жизель еле слышно. – Почти такая же, как Анетт.

Она глянула на деревянный стол, где лежали остатки хлеба. Привыкшая жить в бедности, она завернула их в салфетку и убрала в дорожную сумку. Потом взяла свой чемодан и пошла к ратуше, стараясь не поскользнуться на высоких каблуках.

Эрнст уже ждал ее. Он отчаянно потел в строгом костюме, с аккуратно причесанными волосами. В ожидании он расхаживал из стороны в сторону.

Когда Жизель появилась на площади в норковом манто и синем платье, он застыл на месте, пораженный ее красотой. Она улыбнулась ему. Он улыбнулся в ответ, но его губы дрожали. Подойдя к нему, она привстала на цыпочки и поцеловала Эрнста. Он испустил вздох.

– Как же я рад тебя видеть!

К полудню они стали мужем и женой. Его сердце пело. Он весь сиял, от макушки до пят, когда вел ее под руку в маленькое уютное кафе, где они мирно пообедали тет-а-тет. Потом новобрачные пошли в его отель, где занимались любовью, пока не заснули. Когда они пробудились, была уже ночь, оба страшно проголодались, поэтому прикончили коробку шоколадных конфет и снова занимались любовью.

– Нам надо поспать. Поезд в Польшу уходит завтра в девять утра, – прошептал Эрнст ей на ухо. – Завтра я первым делом позвоню доктору Менгеле и сообщу хорошую новость, что мы поженились. Предупрежу его, что везу с собой юную фрау Нейдер.

– Как забавно это слышать! Я – фрау Нейдер! – с гордостью воскликнула она. – Жизель Нейдер.

– Да, так и есть, – подтвердил он.

И мне никогда больше не придется драить полы или чистить туалеты. Теперь у меня для этого будут служанки! – подумала она.

Глава 69

Доктор Менгеле только что закончил с очередным транспортом и шел обедать, когда к нему подскочил охранник.

– Доктор Менгеле, у меня важная новость.

– В чем дело? – раздраженно спросил Менгеле.

– Мой знакомый, вы можете его знать. Герман Вебер. Он охранник из гетто в Варшаве.

– Имя мне ни о чем не говорит. Чего вы хотите, Брейер? – перебил Менгеле, не скрывая раздражения. Он терпеть не мог Брейера, вечно пытавшегося обратить на себя его внимание. Охранник действовал ему на нервы.

– В последний раз, когда мы с Вебером встречались, а было это в прошлом году, мы говорили про вас. Естественно, только хорошее.

– Естественно, – буркнул Менгеле, раздосадованный. Он пошел быстрее, заставляя Брейера гнаться за ним. – Переходите уже к делу. Хватит болтать и тратить попусту мое время.

– Да-да, конечно. Видите ли, я тогда сказал Веберу, что вам очень нравятся близнецы, и он заприметил одну парочку, когда работал в гетто. Ну и вот, из-за нашего тогдашнего разговора Вебер сегодня привез их к вам.

– Привез мне близнецов?

– Да, двух маленьких девочек. Евреек.

– Хм… – сказал Менгеле, остановившись. – Давайте-ка на них посмотрим.

Брейер побежал туда, где оставил Перл с Блюмой, жавшихся друг к другу, и Шошану, стоявшую рядом с сестрами. Перл тихонько всхлипывала. Брейер не обратил на это внимания. Он просто крикнул им:

– А ну, за мной!

Он толкнул Блюму, и та едва не упала.

– Мах шнелл! – поторопил он, подталкивая их к доктору Менгеле. Руфь последовала за девочками. Менгеле оглядел их с ног до головы.

– Хм… Очаровательные маленькие создания, хоть и еврейки, – заметил он. – А эти, постарше, кто такие? – он посмотрел на Шошану и Руфь.

– Я их сестра, – ответила Шошана, глядя в землю.

– А ты? – Менгеле перевел взгляд на Руфь.

– Вы что, меня не знаете? Не знаете, кто я такая? – возмутилась Руфь.

Шошана поморщилась. Она знала, какой Руфь бывает дерзкой, но сейчас для этого было не время. И она боялась за подругу.

Менгеле громко фыркнул.

– Знаю тебя? С какой стати я должен тебя знать? Ты просто еврейская крыса.

– Я певица. И знаменитая. Меня зовут Руфь Клофски, – ответила Руфь с гордостью.

– Знаменитая певица, понятно. Ну так вот – здесь ты всего лишь грязная еврейка. Все евреи – крысы, разве что ты, может, поющая крыса. Не более того, – он расхохотался, довольный своей шуткой. Потом повернулся к Брейеру и сказал: – Поющую крысу в душ.

Менгеле посмотрел на Шошану.

– Эту не надо. Ее вместе с близнецами в барак, пусть присматривает за ними. Она симпатичная и вроде тихая, – он прищелкнул языком. – Я кое-что для нее придумал.

– Эрих! – крикнул Брейер одному из охранников. Ткнув пальцем в Руфь, он сказал:

– Отведи эту еврейку в душ. Приказ доктора Менгеле. А остальных – в палату для близнецов.

Эрих кивнул и потянул Руфь за руку.

– Не смей меня трогать! – воскликнула она.

Эрих ударил ее в лицо прикладом винтовки. Руфь вскрикнула. Шошана охнула: на щеке подруги краснела глубокая рана.

Перл громко заплакала.

– Мне страшно! Я боюсь! – повторяла она, прижимаясь к Шошане.

– Все хорошо, – пыталась утешить ее Шошана. Однако она сама в это не верила. Ей тоже было страшно. Тем не менее она взяла девочек за руки и быстро повела следом за Брейером.

Как только Брейер ушел, а Шошана с сестрами остались в комнате с другими близнецами, Блюма села на пол и расплакалась.

– Я хочу домой. Хочу туда, куда поехали мама и папа. Я не хочу оставаться здесь.

– Мы не можем уехать. Ты слышала, что Герман, знакомый Руфи, сказал, прежде чем высадить нас здесь. Он предупредил, что, если мы попытаемся сбежать, нас застрелят. Я видела охранника с пулеметом на вышке, когда мы подъезжали. Он следил за каждым нашим движением. И даже если нам повезет прокрасться мимо него, не забывай, что он сказал про колючую проволоку. Она может отрезать тебе голову. Мы не должны пытаться сбежать. Пока что мы здесь в безопасности. Дай мне время решить, что делать. Обещаю, я постараюсь придумать, как нам выбраться отсюда.

– Думаешь, у тебя получится? – спросила Блюма.

– Я не знаю. Но я приложу все усилия.

– Шошана, – сказала Перл, – помнишь