В огне повенчанные - Иван Георгиевич Лазутин

В этот момент в отсек вошел адъютант и доложил, что по срочному и важному делу прибыл начальник химслужбы дивизии майор Нечитайло.

– Что у него?

– С какими-то пакетами. Белый как полотно…

– Давайте, но только не больше двух-трех минут.

Майора Нечитайло, фанатично несущего химслужбу в дивизии, неистощимые на выдумки и подначки москвичи из химроты (а все они были с образованием, многие пошли в ополчение после трех-четырех курсов институтов) в шутку прозвали Хлором Ипритычем еще в Москве, когда дивизия только формировалась. Прозвище это за майором закрепилось прочно. Да он и не сердился, когда в кругу командиров кто-нибудь из товарищей называл его Ипритычем. Но иногда отшучивался: «Хоть горшком назови – только в печку не ставь».

Один вид майора Нечитайло заставил Веригина встать. И без того бледные всегда щеки Нечитайло теперь были пепельно-серыми. Округлившиеся глаза и вздрагивающие губы делали лицо майора до того жалким и испуганным, что Веригин не выдержал и повысил голос:

– Ну что?! Что ты трясешься как овечий хвост?!

– Пакеты…

– Что пакеты?!

– Начал сбрасывать со своих «рам» над окопами нашей дивизии пакеты… – Голос Нечитайло дрожал. Прижимая к груди три синих бумажных пакета, он переступал с ноги на ногу.

– Что в них?

– Насекомые…

– Что?!

– Какие-то малюсенькие насекомые, подвид нашей блохи, только поменьше… Сами черненькие, головка красненькая, ножки тонкие-тонкие… Я в лупу их рассматривал. Сроду таких насекомых не видел…

– Какого же дьявола ты принес эту гадость ко мне на КП?

– Эти пакеты целенькие, товарищ генерал, из них они не выползут, пакеты запечатаны. Выползают из тех, которые разрываются при ударе о землю…

Веригин и полковник Жмыхов переглянулись.

– И какое же ваше мнение, майор? Что они этим хотят нам сказать?

Нечитайло переступил с ноги на ногу, кашлянул в сторону и, боязливо озираясь, словно боясь, как бы кто не подслушал, с придыханием ответил:

– Пахнет бактериологической, товарищ генерал…

– Ну это ты уже хватил, майор. Какой смысл противнику заражать бактериями землю, на которую он рвется и из-за которой проливает кровь?

– Не землю заражать, товарищ генерал, а солдат, – с опаской и робко высказывал свои соображения майор Нечитайло.

Прижимая к груди пакеты, майор переводил взгляд с генерала на полковника и обратно. Ждал указаний.

– Этого еще не хватало!.. Что вы делаете с насекомыми, которые расползаются? – спросил Веригин, явно обеспокоенный тревожной новостью.

– Солдаты их бензином, бензином… Дохнут сразу же. Но только… – Жалкий вид и трясущиеся губы майора раздражали генерала.

– Что только?!

– Всех-то разве успеешь бензином?.. Они тут же расползаются по траве и теряются из виду.

– А что вы скажете, Николай Петрович? – обратился Веригин к начальнику особого отдела.

– Дело серьезное. Полагаю, что эти пакеты нужно срочно направить в штаб фронта, а оттуда – в Москву. Необходима профессиональная биологическая экспертиза. Гитлер способен на все. Там, где начинается фашизм, там кончается логика человеческого поведения.

Полковник Жмыхов вышел.

– Товарищ генерал, а как же с остальными пакетами, которые у меня в блиндаже? Там их больше двадцати…

– Сжечь!.. Все сжечь на самом жарком огне! Немедленно выполняйте приказание!

Глава XXIV

Серый осенний рассвет поднимался над растянувшимися на десятки километров окопами и блиндажами дивизии. Мелкое сеево дождя застилало горизонт, заволакивало кромку леса, расплывчато темнеющего на правом берегу Днепра, где, склонившись над оперативными картами, немецкие штабные офицеры продумывали варианты уничтожения попавших в окружение дивизий.

С наблюдательного пункта, искусно оборудованного на высокой вековой ели, откуда на многие километры вокруг просматривалась вся местность, Веригину были хорошо видны огненно-рыжие вспышки тяжелых орудий морских дивизионов. Черноморцы били по Дорогобужу, куда, как донесла разведка, вошла вражеская танковая бригада. «Матросам, наверное, скоро придется расставаться со своими орудиями… На прорыв с ними не пойдешь», – подумал Веригин, переводя бинокль влево, откуда били по Сафроново артиллеристы 389‑го гаубичного полка. А дальше и левее басовито вторил своему соседу 57‑й тяжелый артиллерийский дивизион.

…Весь день, до самого вечера, не умолкала артиллерийская канонада на левом берегу Днепра. Командиры полков и артдивизионов просили у Веригина передышку: раскалялись стволы, заклинивало снаряды. Через начальника артиллерии Веригин разрешил сделать небольшой интервал, а потом по артполкам и дивизионам снова неслась грозная команда генерала Веригина: продолжать массированный артиллерийский огонь, который корректировался заранее проникшими почти под нос противника разведчиками-артиллеристами.

На командный пункт Веригин возвращался, когда уже стемнело. Не доходя до главной штабной траншеи, он увидел бегущих навстречу ему комиссара Синявина и начальника штаба Реутова.

– Что случилось?

– Новый приказ генерала Лукина.

– Где он?

– Текст приказано передать лично вам.

На командном пункте Веригина ждал тот же самый старший лейтенант, который вчера доставил записку от командарма Лукина. Его шинель была захлюстана грязью так, что с нее стекала мутная жижа.

Генерал разорвал пакет и подозвал к себе комиссара и начальника штаба. Все трое склонились над столом, на котором лежал приказ командующего армией.

«Комдиву 2 сд. Боевое приказание № 073. КП командарма, лес, 1,5 км зап. Никулино, 8.10.41 г. 15.15. Карта 100 000.

1. Пр-ник занял Вязьму. Его передовые части, двигаясь с запада, заняли Холм, Богородицкое.

2. 19А, прикрываясь с севера и северо-запада, отходит на Можайский укрепленный район.

3. Приказываю, оставив части прикрытия на р. Днепр, в 19.00 8.10 начать отход на новый оборонительный рубеж по реке Вязьма на участке Борково, Артемово, который занять к утру 9.10.

4. Справа 91 сд. к исходу дня 8.10 должна занять Зюньково, Бараново. Слева части 20А занимают рубеж обороны Пролетарская, Семлево».

Веригин расписался в получении срочного секретного пакета и отпустил старшего лейтенанта.

– Противник занял Вязьму… Вот это новость!.. – Губы Веригина искривились в желчной улыбке. – О том, что противник вчера занял Гжатск, нам сообщат через неделю как самые свежие сведения о положении на нашем фронте!..

– Будем вызывать командиров полков и служб? – спросил начальник штаба.

– Нет, полковник, совещаться уже некогда. Мы сделали все, что могли. Сегодняшняя ночь будет тяжелой. – Веригин положил перед Реутовым несколько чистых листов бумаги и принялся диктовать приказ о выводе полков в приданных дивизии подразделений на реку Вязьму с точным указанием для каждой части маршрута движения и времени прибытия в пункт сосредоточения и занятия повой линии обороны. А когда закончил диктовать, остановился и, задержав взгляд на начальнике штаба, распорядился: – Прошу срочно перепечатать!

– Что будем делать с тяжелой артиллерией? – спросил комиссар.

– Все, что не сможем поднять и вывести, – взорвем на месте. А перед взрывом – расстрелять весь запас боеприпасов по врагу. Дадим сегодня ночью прощальный днепровский залп.

– Какое