«За други своя…». Хрестоматия православного воина. Книга о воинской нравственности - Е. Ю. Голубева

Начальник наш Ф. Ф. Буксгевден[235] и богатырь Ф. В. Харламов (тут он командовал уже полком), закричали: «Дети! Вперед!» Голос последнего раздавался, как гром. Мы двинулись, и вся наша армия шибко шла на бой к неприятелю; со словом – ура! все кинулось вперед. В это мгновение по приказанию Александра Васильевича прибыли наши резервы, и с ними и это последнее укрепление скоро и быстро, но не без сильного самоотвержения, взято. Поляки лишились всей надежды, да их и осталось слишком уже мало; они бежали в самую Прагу. Жарко, трудно было нашим в эти смертельные боевые схватки; но быстрота, с какой действовали наши войска, теперь неимоверна, а храбрость наших суворовцев-богатырей почти сверхъестественна.

И так часа за три до полудня все было кончено. Тридцать тысяч неприятельского лучшего войска со страшными своими укреплениями, на коих было до сотни действовавших пушек, не существовало. Повсюду стало тихо – ни одного выстрела.

Прага пылала. Мы осмотрелись. Господи Боже наш! Какой ужасный вид! Все ратники были в крови; все места, где кипел бой, устланы были толпами раненых поляков; куда ни взглянешь, – ровно помост убитых; а ретраншамент с его батареями, с глубокими рвами, с высокими валами и большею частью с двойным тыном (палисадом), – о… это были почти непреодолимые укрепления!.. Воины дивились, каким чудом вся эта преграда была ими взята, и говорили: «Бог, один Он милосердый помог нам взять все это грозное укрепление!.. Да и без Александра Васильевича едва ли бы мы успели это сделать. А с ним при помощи Божией все трын-трава!» Так рассуждали между собою солдаты-герои.

В один из протекших дней было по колоннам благодарственное Господу Богу моление за победу над врагами. Воины молились усердно. Рассказывали, что Александр Васильевич при этом беспрерывно с сердечным умилением клал земные поклоны.

С 25-го октября ни одного дня не проходило, чтобы Александр Васильич не объезжал войска и не говорил с воинами; но в первый раз после сражения, разъезжая по колоннам, благодарил всех с восхищением от души. Речь его была проста, доступна нашей душе, но величественна. Помню только, что он в заключении сказал: «Видите ли братцы? Ученье свет, неученье – тьма! Какие грозные укрепления вы взяли! Это другой Измаил. С любовью к Богу, да с преданностью к матушке-царице, да с послушанием, да с усердием, все возможно! Помилуй Бог! все, все, все!!..»

(Рассказы старого воина о Суворове, с. 1–61)

Воззвание Святейшего Правительствующего Синода (15 июля 1812 г.)

Борьба с нашествием Наполеона потребовала пробуждения самых основ силы народа. Кто мог обратиться к ним лучше родной Православной Церкви?

По благости, дару и власти, данным нам от Бога и Господа нашего Иисуса Христа, его великим и сильным именем взываем ко всем благоверным чадам Российской Церкви.

С того времени, как ослепленный мечтою вольности народ французский ниспроверг престол единодержавия и алтари христианские, мстящая рука Господня видимым образом отяготела сперва над ним, а потом чрез него и вместе с ним над теми народами, которые наиболее отступлению его последовали. За ужасами безначалия следовали ужасы угнетения. Одна брань рождала другую, и самый мир не приносил покоя. Богом спасаемая Церковь и держава Российская доселе была по большей части сострадающею зрительницею чуждых бедствий как бы для того, чтобы тем более утвердилась в уповании на Промысл и тем с большим благоразумием приготовилась встретить годину искушения.

Ныне сия година искушения касается нас, россияне! Властолюбивый, ненасытимый, не хранящий клятв, не уважающий алтарей враг, дыша столь же ядовитою лестью, сколько лютою злобою, покушается на нашу свободу, угрожает домам нашим и на благолепие храмов Божиих еще издалеча простирает хищную руку.

Сего ради взываем к вам, чада Церкви и Отечества! Примите оружие и щит, да сохраните верность и охраните веру отцов наших. Приносите с благодарением Отечеству те блага, которыми Отечеству обязаны. Не щадите временного живота вашего для покоя Церкви, пекущейся о вашем вечном животе и покое. Помяните дни древнего Израиля и лета предков наших, которые о имени Божием с дерзновением повергались в опасности и выходили из них со славою.

Взываем к вам, мужи именитые, стяжавшие власть или право на особенное внимание своих соотечественников: предшествуйте примером вашего мужества и благородной ревности тем, которых очи обращены на вас. Да воздвигнет из вас Господь новых Навинов[236], одолевающих наглость амалика, новых судей[237], спасающих Израиля, новых Маккавеев[238], огорчающих цари многие и возвеселяющих Иакова[239] в делах своих.

Наипаче же взываем к вам, пастыри и служители алтаря! Как Моисей во весь день брани с амаликом не восхотел опустить рук, воздетых к Богу: утвердите и вы руки ваши к молитве дотоле, доколе не оскудеют мышцы борющихся с нами. Внушите сынам силы упование на Господа сил. Вооружайте словом истины простые души, открытые нападениям коварства. Всех научайте словом и делом не дорожить никакою собственностью, кроме веры и отечества. И если кто из сынов левитских[240], еще не определившихся к служению, возревнует ревностью брани: благословляется на сей подвиг от самой церкви…

Церковь, уверенная в неправедных и нехристолюбивых намерениях врага, не престанет от всей кротости своей вопиять ко Господу о венцах победных для доблестных подвижников и о благих нетленных для тех, которые душу свою положат за братию свою. Да будет как было всегда, и утверждением и воинственным знамением россиян, сие пророческое слово: в Боге спасение и слава!

(Отечественная война в письмах современников, с. 54–56)

С. Н. Глинка

Записки о 1812 годе

Справедливость вывода Сергея Николаевича Глинки, офицера в тот достопамятный год, наблюдавшего на трудном пути отступления вглубь России многие примеры жертвенной любви к Отечеству, скоро предстояло познать Наполеону.

Июля 17 [1812 г.] Западная армия вступила в город Поречье. С выходом оттуда полков наших выходили и обыватели, с живою горестью прощаясь с семейными приютами своими. «В это время, – говорит офицер, сообщивший известие в «Русский вестник», – забежал я в дом, где был мой ночлег. И какое зрелище поразило глаза мои! Престарелый мой хозяин стоял на коленях и молился. По сторонам его стояли также на коленях жена его, невестка и пятеро внуков. Углубленный в молитву душевную, он не заметил прихода моего, встал быстро, вынул из киота образ Спасителя, благословил им всех и каждого, отдал образ жене и сказал: «Возьмите все нужное на путь дальний.