Восстание - Иоганнес Арнольд

Улыбка священника застыла на губах. Он весь как-то засуетился, не сходя с места.

— И вы, отец мой, тоже ничто, — продолжал Каддиг. — Я ничто, вы ничто! Я-то это понял, вы же ничего не поняли или просто решили действовать вопреки здравому смыслу.

— Вы, господин ландрат…

— Я не ваш подчиненный! — громко произнес Каддиг.

— Доктор… — Голос отказал священнику.

— Я назначил бургомистром нашего города антифашиста вопреки своей воле. Отменить собственное распоряжение, тем более теперь, когда я не у дел? Возможно ли такое?

— Вас сбили с толку, Каддиг.

— Нет, нет! Я сразу вижу, что правильно, а что — нет. Единственное, чего я не могу себе представить, — это будущее.

— Вы меняете свои убеждения, как сорочки! Сейчас они стояли друг против друга уже как неприятели.

— Идите, господин священник, — тихо произнес доктор. — Я забуду об этом вашем визите.

Проводив священника взглядом, Каддиг сел за стол и, достав лист бумаги, начал писать Хайнике письмо. В нем он писал, что никогда не был ни фашистом, ни антифашистом, скорее всего, он был консерватором и либералом в одном лице. И хотя он уже не имеет возможности служить новому порядку, но он не считает его плохим и просит сделать так, чтобы в нем нашли свое отражение самые лучшие мечты человечества. Далее он сообщил Георгу, что с завтрашнего дня его место будет пустовать, так как он, собственно, прекрасно понимает, что давно уже сидит не на своем месте.

Запечатав письмо, Каддиг встал и провел пальцем по полированной крышке стола, словно прощаясь с ним.

4

А спустя часа полтора Пляйш сидел напротив бургомистра. Ентц был не в настроении, так как раздача консервов населению шла неорганизованно. Он сам собирался пойти туда, чтобы, если это возможно, навести хоть какой-нибудь порядок. Неожиданный приход священника, который мог пригодиться сегодня, завтра и в будущем, задержал его.

— Вы будете сегодня читать проповедь в церкви? — сразу же спросил его Ентц.

— А вы хотите запретить мне это?

— Нет.

— Дать указания?

— Пока нет. Я хотел бы дать вам совет: скажите людям, которые придут в церковь, правду. Они должны знать правду. Подумайте как следует над своей первой послевоенной проповедью. Поблагодарите людей, которые что-то сделали для того, чтобы эта война поскорее закончилась. Я жду от вас искренности.

— Я не нуждаюсь в вашем совете.

— Хорошо, тогда чего же вы хотите от меня?

Пляйш сделал вид, будто ему нелегко решиться произнести слова, с которыми он пришел к бургомистру.

— Мы с вами, так сказать, союзники, хотя и находимся на противоположных фронтах. Если мы не…

— Если что «не»?..

— Вы не хотите меня выслушать и понять?

Ентц не ответил. Он не совсем понимал, куда клонит священник.

— Ваши дни сочтены, а ваше имя войдет в историю города под названием «Пять дней бургомистра Ентца». Как вам уже известно, я только что вернулся от американцев и хочу передать вам от имени жителей города…

— От имени каких жителей? — вскочил Ентц.

— Не советую вам угрожать мне. Если я не выйду отсюда живой и невредимый, звонарь начнет звонить во все колокола, и тогда вы уже ничего не сможете сделать. Я спас эти колокола от переплавки на пушки и знаю, как сохранить их от вас.

— Чего вы добиваетесь?

— Здравого смысла.

— Антифашистская власть и является носителем здравого смысла.

Священник затряс головой.

— А что же тогда?

— Тоже мне здравый смысл! — усмехнулся священник.

— Ваши условия?

— Никаких.

— Ваши условия? — повысил голос Ентц.

Пляйш, словно защищаясь, поднял вверх руки и сказал:

— Демократия, и ничего иного! Никакой диктатуры! Никакого насилия! Уничтожить все оружие! Разоружить всех рабочих! Никаких нападений, никаких арестов…

Ентц нервно заходил по комнате. На миг он остановился у окна. Как он сожалел сейчас, что рядом с ним нет ни Раубольда, ни Хайнике! Разумеется, он не собирался потакать в чем-то этому обнаглевшему священнику, но и отталкивать его от себя Ентцу тоже не хотелось.

— Времени для раздумья у вас немного, — не успокаивался священник. — Вы должны сделать для себя соответствующие выводы, прежде чем сюда придут американские войска: или вы действуете заодно со мной, или вы выступаете против оккупационных властей.

— Сколько времени вы мне даете? — поинтересовался Ентц.

— Пять — десять минут, не больше.

— Мне нужно два дня. Через два дня вы, господин священник, убедитесь, что и для вас найдется место при установлении нового порядка. Подумайте об этом и переходите на нашу сторону. У вас будут все возможности для того, чтобы проповедовать жизнь в безопасности и благосостоянии. Мы хотим установить в городе порядок, который придется по душе вашим верующим. В конечной точке наши пути сходятся, хотите верьте, хотите нет.

— Мне жаль вас, — тихо произнес священник.

— Мои товарищи…

— Ведь вы же бургомистр!

— Да, это так!

Священник сделал несколько шагов к двери, остановился и сказал:

— Ровно в половине одиннадцатого зазвонят колокола. Люди достаточно страдали! Будет лучше, если вы объявите им, что ваши антифашисты передают всю власть в руки истинных демократов.

— А где находятся ваши демократы?

Священник не ответил.

— Вооруженные рабочие возьмут под свою охрану все органы власти, разумеется, если это понадобится!

Дойдя до двери, священник остановился.

— Господин Ентц, не забывайте, существует соглашение союзников о так называемой не занятой ими зоне, в которой запрещено кому бы то ни было иметь оружие!

— Даже в том случае, если нашему городу будет угрожать опасность насилия?

Пляйш ничего не ответил и, засмеявшись, вышел из кабинета, как человек, который выполнил до конца все, что ему поручили.

5

Голова колонны бывших узников концлагеря достигла нижнего города, когда в раздаче консервов населению был наведен относительный порядок.

Когда ушел священник, Ентц прошел на спортивную площадку и, отозвав в сторону двух рабочих из охраны, заговорил с ними.

— Есть ли необходимость составлять какие-то списки и делать в них отметки? — спросил он. — Как вы считаете?

Посовещавшись, решили, что, пожалуй, необходимости в списках нет.

Ентц решительно подошел к столу, за которым с важным видом восседали чиновники из бывшего управления продовольствия, и положил руку на списки с несколькими сотнями фамилий.

— Что-нибудь не так? — суетливо спросил один из чиновников.

— Вы все свободны! — ответил ему Ентц.

Чиновники, ничего не спрашивая, встали и отошли в сторону.

Ентц поднялся на стол и громко закричал:

— Слушайте все! — Дождавшись, пока стало тихо, он сказал: — Каждый из вас получит свои консервы! Если мы будем выдавать их по списку, это затянется надолго. Поэтому мы решили выдавать консервы по предъявлению продуктовой карточки.

Люди заволновались и организовали стройную очередь.

— Возьми печать