История Великой Отечественной войны 1941-1945 гг. в одном томе - Артем Владимирович Драбкин

разносилось в морозном ночном небе. Текст многократно зачитывали в разных точках кольца окружения. Сначала, как правило, было тихо, а затем земля взрывалась трассами автоматических пушек. Штурман пытался успеть дочитать ультиматум: «Сдавайтесь в плен!» («Kapitulieren sie!») После этих слов немцы открывали шквальный огонь, а У-2 со снижением уходил из зоны обстрела на бреющем полете. Через пятнадцать минут на другом участке повторялось то же самое. Кто-то из стрелявших солдат верил в танковые армии, которые должны скоро прибыть из Рейха и Бельгии, кто-то страшился расправы в советском плену, кто-то просто боялся нарушить приказ командования. Несмотря ни на что, в «котле» не переставала работать система поддержания дисциплины: расстреливали за трусость, оставление своей части или позиции, за кражу продовольствия и мародерство. Окруженные солдаты Паулюса все еще оставались армией, а не толпой вооруженных людей.

Операция Красной армии по окончательному разгрому немецкой 6-й армии началась 10 января с оглушительной артиллерийской подготовки. Окруженные контролировали достаточно большую территорию: примерно 60 километров с запада на восток и 40 – с севера на юг. Немцев гнали из западной части «котла» на восток, к Волге и Сталинграду. Отступать еще было куда, однако вскоре немцами были потеряны аэродромы, на которые садились транспортные самолеты. В качестве последней попытки качественно изменить ситуацию со снабжением «крепости Сталинград» 15 января 1943 г. в группу армий «Дон» был направлен заместитель Германа Геринга генеральный инспектор Люфтваффе генерал-фельдмаршал Эрхард Мильх, известный своими организаторскими способностями. Через четыре дня был оставлен главный аэродром – Питомник. Не успел он прибыть в штаб, как «воздушный мост» получил тяжелый удар: в ночь на 16 января был потерян аэродром Питомник. Это означало не просто потерю аэродрома. Питомник был хорошо оборудованной в навигационном отношении авиабазой. Незадолго до захвата советскими частями Питомника барон Вольфрам фон Рихтгоффен приказал оборудовать новую авиабазу в Гумраке. Это был небольшой советский аэродром. Вопрос о его подготовке для приема транспортных самолетов поднимался еще несколькими неделями ранее, но командование 6-й армии не поддержало эту идею. Здесь располагался штаб Паулюса, штабы двух корпусов, госпиталь и склады. Поэтому армейцы не хотели привлекать к Гумраку внимание советских ВВС какими-либо строительными работами. Работы здесь начались лишь из-за угрозы захвата Питомника. Поначалу Гумрак даже не имел радиомаяка. Хотя формально к 16 января он был готов к приему самолетов, к приезду Мильха Ю-52 на нем садиться не могли, только Хе-111. 16 января в Гумраке приземлились 10 «Хейнкелей». «Юнкерсы» на какое-то время перешли на сброс парашютных контейнеров. Мильх был шокирован услышанным 16 января на совещании в штабном поезде 4-го Воздушного флота. Уровень боеготовности транспортных самолетов упал до 20 %. 4-й Воздушный флот располагал на тот момент 140 Ю-52, из которых боеготовыми были всего 42. В свою очередь, из 42 боеготовых «Юнкерсов» 27 машин были в процессе перебазирования в Зверево и не могли немедленно выполнять вылеты в «котел». В итоге «воздушный мост» реализовывался силами всего 15 Ю-52. Бомбардировщиков Хе-111 тоже было 140 машин, из них боеготовый был 41 самолет. Из 29 ФВ-200 «Кондор» боеготовой была всего одна машина. Этот четырехмоторный самолет оказался чересчур чувствительным к суровым условиям русской зимы и чудовищным условиям эксплуатации.

Советская авиация не оставляла в покое немецкие аэродромы, с которых транспортные самолеты совершали рейсы в «котел» и из него. Организованная после потери Тацинской и Сальска база в Зверево 17 января 1943 г. подверглась атаке советских самолетов. 9 Ю-52 запылали, еще 12 были повреждены. В строю осталось только 12 этих крылатых машин. Обычно немецкие авиабазы плотно прикрывались зенитным огнем, и результативность ударов по ним была невысокой. Однако ПВО Зверево обеспечивала всего одна батарея румынских 75-миллиметровых зениток и одна батарея 37-миллиметровых автоматов. Это сделало успех советских летчиков более чем предсказуемым. На перепаханных бомбами аэродромах в «котле» немецкие транспортные самолеты ломали шасси и навсегда оставались засыпанными снегом памятниками неудаче Люфтваффе. С 24 ноября 1942 г. по 31 января 1943 г. Люфтваффе потеряли 488 самолетов (в это число вошли 266 Ю-52, 165 Хе-111, 42 Ю-86, 9 ФВ-200, 5 Хе-177 и 1 Ю-290) и около 1000 человек летного состава. От такого удара они так и не смогли оправиться до самого конца войны.

Утром 19 января для продолжения работы в особом штабе Эрхарда Мильха был вызван командир 14-го танкового корпуса генерал Ганс-Валентин Хубе. 20 января он прибыл на место и сразу же отослал в штаб 6-й армии список дельных и верных присяге офицеров, подлежащих вывозу из Сталинградского «котла». По сути, немецкое командование приняло жесткое, но обоснованное решение, аналогичное попытке вывезти командный состав советской Приморской армии из осажденного Севастополя в июне 1942 г. Сам Хубе еще доставит немало неприятностей Красной армии: за бои зимы 1944 г. на южном участке Восточного фронта он получит одну из высших наград Третьего рейха – Бриллианты к Рыцарскому кресту. Карьеру «однорукого генерала», чудом вырвавшегося из Сталинграда, прервет только авиакатастрофа в апреле 1944-го. Из «котла» было вывезено довольно много высокопоставленных офицеров и генералов. Так, помимо командира 14-го корпуса генерала Хубе из Сталинграда был эвакуирован командир 60-й моторизованной дивизии генерал-майор Коллерман. Из числа командиров соединений 51-го армейского корпуса «котел» покинули: командир 79-й пехотной дивизии генерал-лейтенант граф фон Шверин, командир расформированной 94-й пехотной дивизии генерал-лейтенант Пфайфер и командир 305-й пехотной дивизии генерал-майор Штенмец. Из состава командиров соединений XI армейского корпуса из Сталинграда был вывезен командир 384-й пехотной дивизии генерал-лейтенант фон Габленц. Список вывезенных офицеров IV корпуса открывал его командир генерал инженерных войск Йенеке. Также «котел» покинул «птенец» ведомства Геринга – командир 9-й зенитной дивизии генерал-майор Пикерт. Точнее, он вылетел из «котла», а возвращаться его угораздило в тот день, когда немцами был потерян аэродром Питомник. Туда Пикерт уже не полетел. Процесс вывоза из «котла» ценных кадров затрагивал не только генералов. Не остались в окружении командующие инженерных войск полковники Зелле и Штиотта. Были и менее значительные персоны, например, майор Вилли Лангейт, командовавший танковым полком в 14-й танковой дивизии, будущий командир танково-гренадерской дивизии «Курмарк» (Panzer-Grenadier-Division «Kurmark») в 1945 г. Суровая военная необходимость заставляла немцев беречь командные кадры и пытаться их спасти, вырывая из рядов обреченной на гибель армии.

Завершение операции «Кольцо»

Последними позициями войск Паулюса стали развалины Сталинграда. 24 января он обратился к Гитлеру с донесением, в конце которого были такие слова: «Чтобы спасти жизни тех, кто еще остался, армия просит разрешения на немедленную капитуляцию». Однако фюрер был непреклонным: «Капитуляцию запрещаю. Армия удерживает свои позиции до последнего солдата и до последнего патрона». Вскоре «котел» был разорван