Дюнкерк - М. П. Николаева

И действительно – немецкие войска, прорвав оборону союзников, рассекли французскую армию на две части и теперь фактически оказались между двух огней. Согласованные удары группы союзных армий в южном направлении и встречный удар французских сил с рубежа реки Соммы могли бы изменить ход событий. Но для организации такого контрудара нужны были энергичные меры и согласованность в действиях командования. А между тем бардак только усиливался.

Приказ генерала Гамелена № 12, объявленный 19 мая, предписывал, чтобы северные армии, избегая окружения, любой ценой пробивались на юг к Сомме, атакуя танковые дивизии, которые перерезали их коммуникации. А 2-я армия и недавно сформированная 6-я должны были атаковать к северу в направлении Мезьера. Это могло бы сработать, но увы, это был последний приказ Гамелена – только он более-менее разобрался в обстановке, как его тут же сняли.

Еще 18 мая 1940 года французский премьер Рейно произвел изменения в составе правительства. В числе прочего вице-председателем совета министров был назначен престарелый маршал Петэн – сторонник договора с Гитлером. Сам Рейно взял себе портфель министра национальной обороны. А 19 мая был отстранен от командования генерал Гамелен. На пост главнокомандующего французскими сухопутными, морскими и воздушными силами был назначен генерал Вейган.

В тот же день, 19 мая, неизвестный автор написал в своем дневнике: «15 час. Поступили сообщения, что германские танки в Амьене. Похоже на нелепый кошмар. Британский экспедиционный корпус отрезан. Мы лишились коммуникаций… Немцы идут на любой риск, на преступный глупейший риск, и все им сходит с рук… они делают все, что не сделали бы грамотные в военном отношении люди, и все же добиваются своего. Французский Генеральный штаб парализован этой необычной подвижной войной. Нынешние быстро изменяющиеся условия не предусмотрены в учебниках. Ответственные за составление планов французские генералы с их мышлением, не выходящим за рамки того, что было в 1914 г., неспособны действовать в новой и удивительной обстановке».

Наша главная задача заключается не в том, чтобы выиграть одно сражение, а в том, чтобы победить в этой войне. Как только накал противостояния во Франции уменьшится, начнется битва за наш остров, за Британию, за ее устои, ценности и традиции. Вот за что нам предстоит сражаться! В этих чрезвычайных обстоятельствах мы должны без колебаний предпринимать все необходимые шаги, какими бы радикальными они ни были; мы должны требовать от народа полной отдачи и напряжения всех сил. Интересы частных собственников и нормативы продолжительности рабочего дня не имеют никакого значения, когда идет борьба за жизнь и честь, за права и свободу, защищать которую мы с вами поклялись.

Я получил от руководства Французской Республики и, в частности, от ее энергичного премьер-министра господина Рейно самые искренние заверения в том, что, какие бы испытания ни ждали французов, они будут сражаться до конца – до полного разгрома или триумфальной победы. Но уж если мы решили сражаться до конца, то нам не к лицу соглашаться ни на что другое, кроме триумфальной победы!

…Наступил один из самых страшных эпизодов в многовековой истории Франции и Британии. Хотя в то же время, без сомнения, это самый славный ее эпизод. Встав плечом к плечу, не имея никакой поддержки со стороны, кроме разве что помощи, оказываемой братскими нациями наших доминионов и находящихся под нашим протекторатом далеких империй, британский и французский народы взяли на себя миссию спасения не только Европы, но и всего человечества от самой омерзительной и страшной тирании из всех, которые когда-либо оставляли свой грязный след в истории. За спиной Британии и Франции – за нашими спинами, за спинами наших солдат и моряков – ищут защиты напуганные и порабощенные народы, чья государственность уничтожена: чехи, поляки, норвежцы, датчане, голландцы, бельгийцы – все те, чья жизнь окончательно погрузится во тьму варварства, у кого не останется никакой надежды, если мы потерпим поражение в этой войне. И потому мы должны победить! И потому мы обязательно победим!

Из первого выступления Уинстона Черчилля по радио в качестве премьер-министра, 19 мая 1940 года.

20 мая немецкие танковые дивизии, заняли Амьен и Абвиль и вышли к побережью Ла-Манша. Группировка французских, бельгийских и английских войск в Бельгии оказалась окончательно отрезанной от основных французских армий, находившихся южнее Соммы. «Речь шла уже не о вклинении или временном прорыве, – говорил лорд Горт, командовавший британскими войсками во Франции, – а об осаде». Разделив армию союзников на две неравные части, Гитлер поставил перед вермахтом задачу уничтожить прижатые к проливу французские, английские и бельгийские войска и начать подготовку к наступлению в центральную Францию, которое должно было привести его к окончательной победе над союзниками.

А французы все теряли время. Генерал Вейган плохо представлял обстановку, поэтому, прежде чем принимать какие-то решения, хотел посоветоваться с союзными командующими в Бельгии. В результате 22 мая он пришел к тому решению, что и Гамелен три дня назад. «Это были правильные решения», – вспоминал потом Черчилль, но тут же с горечью напоминал, что этот приказ об общем отступлении северных армий на юг запоздал, по меньшей мере, на четыре дня. На севере были блокированы около сорока французских, английских и бельгийских дивизий, получивших боевой опыт, и если бы они ударили в южном направлении через немецкий танковый клин 19 мая, как приказал Гамелен, то могли бы вырваться из западни.

И все-таки союзники попытались провести контрудар. 21 мая под Аррасом две английские дивизии и одна бронетанковая бригада ударили по превосходящим силам противника и отбросили немецкие части на несколько километров к югу. Гитлеровское командование, опасаясь, что это начало крупного контрнаступления, спешно стало перебрасывать подкрепления. Однако эти опасения были напрасными. К тому времени англичане и французы окончательно потеряли возможность быстрой коммуникации и действовали крайне неслаженно. Французы даже не знали, что Горт старался вырваться из немецкого окружения. Поэтому к вечеру английское наступление, не получив помощи, захлебнулось. 22 мая перешли в наступление две французские дивизии, но к тому времени английское командование уже приказало отступать. Вслед за ними так же пришлось поступить и французам. Так закончилась первая и последняя попытка прижатых к морю союзных войск выйти на соединение с основными силами.

23 мая танковый корпус Гудериана, блокировав Булонь и Кале, вышел на рубеж канала Аа примерно в 20 км от Дюнкерка – последнего крупного порта, еще находившегося в руках прижатой к Ла-Маншу англо-французской армии. С падением Дюнкерка блокированные войска потеряли бы единственный путь снабжения и возможность эвакуации.

Глава 3