Особый отдел империи. История Заграничной агентуры российских спецслужб - Александр Николаевич Борисов

1912 года на связь с «Петровским» (Штакельбергом) вышел Эргардт, знавший его лично. Красильников на допросе показал о Штакельберге следующее: «Пьер был сотрудником Петербургского охранного отделения и в этой должности до войны приезжал в первый раз за границу. Эргардт виделся с ним по приказанию из Петербурга. В ведении Эргардта Пьер находился до своего отъезда в Россию, где снова состоял на службе Петербургского охранного отделения, но позже был оттуда уволен. После смерти подполковника Эргардта Пьер перешел к Люстиху. Относительно образа жизни Пьера, а равно о его имущественном положении мне ничего не известно. Из Монтре Пьер приехал в Париж во всяком случае за несколько месяцев до его отъезда в Россию. Пьер уехал из Парижа в феврале 1916 года. В России был уволен Департаментом полиции, приехал снова в Париж и желал войти в работу, но вследствие моей телеграммы Люстих уклонился от решительного ответа. За неделю до падения старого режима имел с ним последнее свидание. К сотруднику Пьеру мы относились всегда с недоверием, проверяя его сведения, оговаривая в конце донесения, что сведения даны именно Пьером. Теперь я нахожу, что его сведения заслуживали внимания. Освещал он военную организацию с.-р. в прежнее время. Было видно, что он в курсе дел этой организации. Когда я его принял по наследству, он жил в Монтре (Швейцария). Приехал в последний раз, по-моему, в январе 1917 года. Первое неофициальное свидание с Пьером по его возвращении за границу я имел 21 января, второе свидание 6 марта, третье 17 марта, и было назначено свидание на 20 марта, но не состоялось вследствие получения известия о революции».

Наконец, из числа действовавших в Париже сотрудников следует назвать еще одного провокатора, весьма важного по своему общественно-политическому прошлому. Это — Захар Иванович Выровой, 1879 года рождения, столяр, бывший член социал-демократической фракции Государственной думы первого созыва. Он состоял секретным сотрудником Заграничной агентуры под кличками «Захар», «Орлик» и «Кобчик». Получал ежемесячно по 350, а под конец — по 400 франков. В июле 1912 года Выровой думал поехать в Россию, ссылаясь на некоторые обстоятельства частного характера, причем надеялся получить от социалистов-революционеров явки и адреса и рассчитывал, что переезд через границу ему будет обеспечен делегацией партии эсеров. Уехал Выровой только в ноябре с паспортом на имя Михаила Иваненко, направился он в Киев. Прибыв туда, он должен был уведомить начальника местной охранки письмом на имя П.Ф. Боговского.

Сообщения Вырового касались главным образом анархистов. Одно из донесений «Орлика» за 1912 год было посвящено «Обществу активной помощи политическим каторжанам», учредителем которого он являлся сам вкупе с анархистом Карелиным. Из этого донесения видно, что на собрании общества Выровой горячо восставал против террористических актов при освобождении арестованных. В августе 1912 года Выровой работал на постройке аэропланов, что дало ему возможность написать донос на некоторых русских авиаторов (эсер Не-будек и другие). Дальнейшие сообщения Вырового касались главным образом «Братства вольных общинников» и съезда анархистов, который должен был состояться в 1914 году. В это время Бурцевым были получены указания инициировать провокацию среди анархистов. Заподозрен был, однако, не Выровой и не Долин — действительные осведомители охранки, а Рогдаев — Николай Музиль. На этой почве возникли крупные недоразумения, вызвавшие угнетенное состояние среди членов группы, которые, ища в своей среде предателя, стали бросать в глаза друг другу обвинения в провокации. По этому поводу Красильников с удовлетворением доносил Департаменту полиции: «дело Рогдаева привело к тому, что существование сорганизовавшейся парижской федерации анархистов-коммунистов можно считать поконченным». Вскоре после этого Выровой вышел из группы анархистов. Весной 1915 года, получив на дорогу 500 франков, он выехал в Россию для отбывания воинской повинности. Супруге Вырового, жившей в Париже, выплачивалось после этого в течение года по 200 франков в месяц. 12 марта 1915 года Красильников телеграфировал: «Орлик — с.-p., состоял в близких отношениях с Карелиным и группами анархического направления, особого положения в группе не занимал». Далее Красильников характеризовал его как преданного делу, заслуживающего доверия: «намерен продолжать сотрудничество, если позволят условия службы и получит на то соответствующие указания».

Отчасти во Франции, отчасти в Англии работал провокатором «Американец». Это был Антон Попов, конторщик из Баку. Он много ездил, отовсюду доставляя сведения для охранки. Красильников отзывался о нем Люстиху как о «талантливом человеке». Подлинной фамилии не знал даже начальник, сносившийся с ним по адресу Даниэля Семенова; фамилия, по словам Люстиха, безусловно, не настоящая. Попов состоял сотрудником жандармского управления Одессы, завербован полковником Заварзиным, а затем передан Заграничной агентуре. Получал 150, потом 200 рублей в месяц, а под конец около 800 франков. Доставлял обстоятельные сведения о потем-кинцах, о союзе профессиональных судовых команд России и так далее. Находился большею частью в разъездах. В феврале 1913 года находился проездом из Александрии в Париж. В июле 1914 года «Американец» был командирован снова за границу, но застрял в Варшаве по случаю объявления войны, и поездка его из-за трудности и дороговизны путешествия была отложена. Однако весной 1915 года Попов снова появился за границей хлопотать здесь о пособии в 600 рублей, но ему было отказано в этом, так как им не были исполнены все указания руководителей розыска. С 18 мая по 18 октября Попов был в Англии, затем поехал в Марсель, но захворал и свернул в Ментону. Донесения «Американца» за 1915 год многочисленны: он сообщал о «Русском морском союзе», о Парвусе, о перевозке в Россию динамита и украинской литературы (дело Клочко, Тарасова и Григория Совы), о ливерпульском кружке русских моряков, о редакторах газеты «Морской листок» и так далее. Весной 1916 года Попов опять ездил в. Англию и затем возвратился во Францию. За это время им был представлен охранке обширный доклад относительно влияния германской социал-демократии на внутренние дела держав Согласия. В 1917 году Попов находился в Париже. По показанию Люстиха, Попов подозревался французской полицией в сношениях с немцами. Партийная принадлежность — социал-революционер. Допрошен не был.

Следствием был установлен в Лондоне Бронтман, под кличкою «Ниэль», сотрудничавший в Заграничной агентуре. Евсей Григорьевич (Овший Гершов) Бронтман, 30 лет, мешанин из Кишинева, признавшийся чистосердечно и затем представивший свою исповедь. Показал, что в 1908 году под кличкою «Пермяк» был сотрудником жандармского управления в Уфе, а затем, приехав по распоряжению полковника Мартынова за границу, сотрудничал с Заграничной агентурой в Париже, Италии и Англии, под кличкою «Ниэль», на жалованье в 400, 600 и, наконец, 700 франков в месяц. В товарищеских кругах кличка была «Саша». Усердно просил не опубликовывать его, ибо