Мифы и легенды Огненной дуги - Валерий Николаевич Замулин

ситуации Н.Ф. Ватутин и представитель Ставки начальник Генерального штаба маршал Советского Союза А.М. Василевский ещё 7 июля обратились к И.В. Сталину с просьбой выдвинуть для усиления прохоровского направления 5-ю гв. А генерал-лейтенанта А.С. Жадова, которая в это время занимала участок на первом фронтовом рубеже по линии Старый Оскол – село Скородное, и 5-ю гв. ТА генерал-лейтенанта П.А. Ротмистрова из района Острогожска. Предложение И.В. Сталиным было одобрено, и к исходу 9 июля армия Ротмистрова сосредоточилась восточнее Прохоровки, получив задачу усилить оборону стрелковых частей 69-й А, а дивизии Жадова начали подходить сюда через сутки. Таким образом, оба танковых корпуса, которым предстояло с 10 июля решать главную задачу 4-й ТА, уже были скованы тяжёлыми боями, резервов ни у Гота, ни и у Манштейна не было, а очередная, ещё более значительная волна советских подвижных соединений уже катила под Прохоровку.

До 10 июля все внимание командования Воронежского фронта было обращено на обоянское направление. Подход двух гвардейских армий не только заметно укрепил позиции войск фронта у станции, но и позволил Н.Ф. Ватутину усилить обоянское направление и по-иному планировать дальнейшие действия. Он начинает подготовку крупного контрудара с целью окончательно остановить 4-ю ТА и нанести ей тяжелые потери. Его к этому подтолкнул ряд факторов. Во-первых, в 5-й гвардейской и 5-й гвардейской танковых армиях насчитывалось в общей сложности более ста тысяч человек и около тысячи единиц бронетехники (танки и САУ). Эти огромные силы сосредотачивались на фланге вражеской группировки, наносившей удар в общем направлении на Обоянь. Во-вторых, разведка фронта систематически сообщала о подтягивании гитлеровцами больших резервов (корпус и больше), но объективными данными (документами, допросами пленных) это не подтверждалось. В то же время уже 8 июля с передовой стала поступать информация о том, что на флангах – 4-й ТА и АГ «Кемпф» – немцы ведут окопные работы и натягивают колючую проволоку, что наводило на мысль: враг выдыхается, но старается это маскировать. В-третьих, при передаче фронту армий Ротмистрова и Жадова И.В. Сталин поставил условие: использовать их только с разрешения Ставки для контрнаступления, а определять наиболее благоприятный момент и координировать работу по организации ввода их в бой должен был лично начальник Генштаба. Н.Ф. Ватутин лучше, чем кто-либо, понимал: перед Курской битвой, при определении района, откуда немцы нанесут главный удар, Москва допустила ошибку, неприятель основные силы бросил не против Центрального фронта, а против его войск. Убедить же И.В. Сталина в том, что для отражения столь мощного удара необходимы более значительные силы, чем он имеет, пока не удавалось. Бывший член Военного совета фронта Н.С. Хрущёв вспоминал, что ежедневно Н.Ф. Ватутин выслушивал и от Верховного, и от членов Ставки ВГК разносы и упрёки в неумении воевать, в плохой организации боевой работы. Всё это наталкивало на мысль о проведении мощного контрудара (остриё которого должно было располагаться у Прохоровки и направляться в сторону шоссе Белгород – Курск, т. е. по правому флангу 4-й ТА), с целью окончательного разгрома врага и перехода в контрнаступление.

Таким образом, немецкое и советское командование, действуя по неизвестным противостоящей стороне планам, объективно готовило в полосе наступления корпуса СС крупное танковое сражение. Но если Э. фон Манштейн и Г. Гот его спланировали заранее, ещё в мае, и целенаправленно шли к нему, то Н.Ф. Ватутин импровизировал.

Вечером 9 июля было запрошено разрешение Москвы на проведение контрудара. Командование фронта искренне верило, что контрудар перерастёт в контрнаступление, поэтому во всех боевых документах упоминалось именно контрнаступление[606]. Не без колебаний это предложение было одобрено Ставкой и Генеральным штабом. Дивизии правого крыла 69-й А генерал-лейтенанта В.Д. Крючёнкина должны были удержать противника на дальних подступах к Прохоровке и обеспечить развёртывание 5-й гвардейской общевойсковой и 5-й гвардейской танковой армий по линии Грезное (Грязное) – ст. Беленихино. Утром 12 июля, пройдя через позиции войск Крючёнкина, два танковых и один механизированный корпус Ротмистрова, усиленные шестью стрелковыми дивизиями Жадова, должны были мощным ударом расколоть 2-й тк СС пополам и отбросить к Обоянскому шоссе, а при благоприятном развитии ситуации двинутся по Обоянскому шоссе к Белгороду. План был вполне реалистичным, а главное – фронт располагал возможностями его реализовать, правда, лишь в случае удержания рубежа развёртывания корпусов Ротмистрова.

Но генерал-полковник Г. Гот был опытный военачальник и понимал грозящую опасность, поэтому приложил все усилия, чтобы в ближайшие двое суток (10–11 июля) овладеть удобными для развёртывания советских танковых соединений позициями под Прохоровкой и поставить 5-ю гв. ТА в максимально сложное положение. Решать эту задачу он начал в тот самый момент, когда Н.Ф. Ватутин докладывал свой замысел И.В. Сталину. Главную роль должны были сыграть корпус СС обергруппенфюрера П. Хауссера, точнее две его дивизии – «Мёртвая голова» и «Лейбштандарт Адольф Гитлер». Первой предстояло прорваться к Прохоровке через излучину р. Псёл (х. Ключи – с. Береговое-Прохоровка), а второй – нанести фронтальный удар в направлении юго-западных окраин станции (свх. «Комсомолец» – высота 252.2 – ст. Прохоровка)[607]. К утру 10 июля были подготовлены условия для удара эсэсовцев в восточном и северо-восточном направлениях.

К этому времени войска под Прохоровкой понесли существенные потери. Поэтому руководство фронтом постаралось усилить этот район. Уже к вечеру 9 июля здесь во втором эшелоне начали занимать оборону корпуса 5-й гв. ТА. При этом рубеж впередистоящих стрелковых частей должны были укрепить «огнём и гусеницами» бригады 2-го танкового и 2-го гвардейского Тацинского танкового корпусов, которые пока подчинялись напрямую Н.Ф. Ватутину. Через несколько суток, вечером 11 июля, он передаст их П.А. Ротмистрову. Они должны были создать своеобразный «бронированный обруч» тыловой полосы на направлении главного удара корпуса СС. Однако к началу Прохоровского сражения оба соединения понесли ощутимые потери. На 8.00 10 июля в общей сложности они имели в строю 257 танков трёх типов: Т-34, Т-70 и Мк-4 «Черчилль». Причём из 89 танков 2-го тк, 43 были лёгкие Т-70[608].

Основным естественным препятствием для наступления эсэсовцев на северо-восток была р. Псёл. Ширина её русла сравнительно небольшая – до 35 м. Однако широкая болотистая пойма, протянувшаяся по обе стороны до 200 м, представляла серьёзное препятствие для танков. Поэтому в ночь на 10 июля штурмовые группы мд СС «Мёртвая голова», переправившись через реку, предприняли попытку захватить плацдарм на правом берегу, чтобы дать возможность возвести мост для бронетехники. Но эта попытка была сорвана оборонявшимися здесь воинами 52-й гв. сд 6-й гв. А. Однако неудача не остановила противника, дивизия СС начало готовить новую атаку.

Командование мд СС «Лейбштандарт Адольф Гитлер» основные усилия сконцентрировало