Мифы и легенды Огненной дуги - Валерий Николаевич Замулин

предприняло даже попытки нанести удар этой группировкой как единым бронированным клином, хотя возможности были. Вместо этого оно начало её делить и укреплять таким образом ослабленные участки перед наступающими клиньями 4-й ТА.

Ряд опубликованных на западе воспоминаний участников Прохоровского сражения с немецкой стороны свидетельствуют о том, что командование в тактическом звене эсэсовских соединений также не ожидало мощного удара от Прохоровки. Это подтверждали и захваченные 12 июля нашими разведчиками пленные. Так, штурман (ефрейтор) 6-й роты 2-го батальона 2-го грп «Лейбштандарт Адольф Гитлер» К. Вуханпфениг, который в ночь на 12 июля находился в боевом охранении на направлении главного удара 5-й гв. ТА и был захвачен утром бойцами 136-го гв. сп 42-й гв. сд в районе свх. «Октябрьский», показал: «Рота имела задачу боевого охранения и разведки. Она находилась впереди своего батальона. Перед батальоном стояла задача захватить 12 июля передовую линию русских… О контрнаступлении русских ничего не знали». Примерно то же утверждает в своих воспоминаниях и бывший командир роты 2-го батальона 1-го тп СС «Лейб-штандарт Адольф Гитлер» Р. Риббентроп.

Опираясь на эти данные, сегодня можно согласиться с утверждением П.А. Ротмистрова, что намерение советского командования нанести контрудар по правому флангу 4-й ТА 12 июля враг в полной мере не раскрыл.

В то же время надо учесть, что и Г. Гот, и П. Хауссер были профессионалами, прагматиками с большим опытом. Поэтому после того, как «Лейбштандарт Адольф Гитлер» втянулась в «бутылочное горлышко» юго-западнее Прохоровки, но не смогла овладеть станцией, командир корпуса должен был предвидеть вариант контрудара. На совещании в Лучках 11 июля с участием Хауссера бригаденфюрер Т. Виш прямо заявил о нависшей опасности на флангах его соединения и предложил приостановить наступление до выравнивания фронта соседними дивизиями. В этот момент Хауссеру и пригодились данные разведки о сосредоточении под Прохоровкой многочисленной подвижной группировки русских. После обмена мнением с В. Остендорфом он согласился с предложением командира дивизии и отдал приказ: «Усиленный 1-й грп СС с подчиненным ему истребительно-противотанковым дивизионом выступает в 6.50 и захватывает свх. «Сталинское отделение», Ямки. Совместно с 1/2-й грп СС занимают позиции противника на дороге сбоку вы с. 252.2.

Усиленный 2-й грп СС, танковая группа и усиленный разведотряд находятся в готовности двинуться в наступление совместно с мд СС «Мёртвая голова», когда эта дивизия нейтрализует вражеские атаки на наш фланг вдоль р. Псёл и захватит Прохоровку и холм 252.4.

Артиллерийский полк мд СС «Лейбштандарт Адольф Гитлер» высылает артиллерийского связного в штаб артиллерии мд СС «Мёртвая голова» для поддержки атаки этой дивизии на холм 226.6»[619].

Переход к обороне основных сил мд СС «Лейбштандарт Адольф Гитлер», а также приведённые выше данные немецкой разведки за 10 и 11 июля о подходе значительных сил советских войск под Прохоровку позволили ряду исследователей утверждать, что гитлеровцы всё-таки просчитали замысел командования Воронежского фронта. В действительности П. Хауссер лишь предполагал, что контрудар может быть одним из сценариев боевых действий на следующий день. Единственное, что он не мог предугадать, так это столь значительное число бронетехники, которое двинется на его корпус. Поэтому для удержания ситуации под контролем в том случае, если русские начнут атаковать танками, П. Хауссер предпринял ряд дальновидных шагов, а дивизии СС точно и своевременно выполнили отданные распоряжения.

Таким образом, эсэсовцы дивизии Виша специально не готовили особый рубеж обороны на участке перехода в наступление армии Ротмистрова, а создавали стандартную оборону на 6,5-км участке фронта, с использованием всех имевшихся в соединении огневых средств. Тем не менее командование мд СС «Лейбштандарт Адольф Гитлер» должно было считаться с тем, что её части понесли значительные потери, в том числе и в бронетехнике, и сильный контрудар с использованием значительного числа танков на этом участке вполне возможен. Поэтому оно выдвинуло к переднему краю не только противотанковую, но и всю артиллерия, прежде всего, артполк, истребительно-противотанковый дивизион, дивизион штурмовых орудий, зенитные подраздения, а также танковый полк с ротой «тигров».

Замысел Гота на 12 июля был также масштабным: прорваться через Прохоровку к Обояни и встречными ударами 2-го тк СС и 3-го тк окружить войска 69-й А, в результате должна была образоваться брешь, в которую мог быть введён резервный 24-й тк, сосредотачивавшийся под Белгородом. Причем его армия опередила советскую сторону. Контрудар ещё не начался, а на рассвете 12 июля с направления главного удара 5-й гв. ТА пришлось вывести для блокирования прорыва обороны 69-й А южнее Прохоровки (3-й тк АГ «Кемпф») внушительные силы: 161 танк (почти пятая часть общего количества армии), 11 САУ, 36 бронемашин, два артполка и две противотанковые батареи[620]. Это существенно повлияло на дальнейшие её действия. Был ослаблен первый эшелон, наполовину уменьшился второй. В резерве П.А. Ротмистрова оставались всего две бригады общей численностью 92 танка.

Несмотря на это командование фронтом решило план действий не менять. В 8.30 по сигналу залпа «катюш» гвардейцы двинулись в атаку. Остриё главного удара 5-й гв. ТА приходилось на 6-километровый участок между хутором Сторожевое и рекой Псёл, в 1,5 км юго-западнее Прохоровки. Наносили удар 18-й и 29-й тк во взаимодействии с 42-й гв. стрелковой и 9-й гв. воздушно-десантной дивизиями. Именно бой этих двух корпусов с войсками 2-го тк СС стал именоваться впоследствии встречным танковым сражением.

Авторы книг о тех событиях редко удерживаются от того, чтобы не коснуться кульминационного момента – атаки бригад Бахарова и Кириченко на свх. «Октябрьский» и высоту 252.2. Иногда в описаниях начала боя утверждается, что от Прохоровки на эсэсовцев двинулась стальная лавина из нескольких сотен советских боевых машин, а навстречу враг двинул столь же значительное число своих танков. В результате чего за несколько минут бой превратился в некий ревущий гигантский клубок машин, огня и человеческих тел. Свою лепту в эту эпическую картину внесли отредактированные в «нужном направлении» мемуары ветеранов армии. «Напряжение сражения нарастало с потрясающей яростью и силой. Из-за огня, дыма и пыли становилось все труднее разобраться, где свои и где чужие… Танки кружились, словно подхваченные гигантским водоворотом, – пишет П.А. Ротмистров. – «Тридцатьчетверки», маневрируя, изворачиваясь, расстреливали «тигры» и «пантеры», но и сами, попадая под прямой выстрел тяжёлых вражеских танков и самоходных орудий, замирали, горели, гибли»[621]. Бесспорно, на обычного человека подобные зарисовки производят впечатление, и всё, что запоминается, – это огромное поле, более тысячи танков, тонны искорёженного металла и море огня. Профессионалы подобные рассказы воспринимают скептически.

В действительности никакой лавины танков от Прохоровки утром 12 июля не двигалось, и это оказалось губительным для советской стороны. Если