История Великой Отечественной войны 1941-1945 гг. в одном томе - Артем Владимирович Драбкин

и удерживать фронт к востоку от города дивизия не в состоянии. После доклада о положении частей дивизии Валь в своем донесении фактически ставил ультиматум. Он утверждал, что, если до наступления ночи дивизии не будет отдан приказ на отход, оборонявшиеся на восточной окраине города части будут потеряны. Хауссер запросил по радио у штаба армейской группы Ланца разрешения отдать приказ на отход в 16 часов 30 минут. Хауссер так же безапелляционно, как его командир, ставил Ланцу ультиматум: если до этого времени не будет получен приказ об отходе из штаба армейской группы, то приказ будет отдан им самим. Ответ был столь же безапелляционным: Хауссеру напоминали о предыдущих директивах на удержание города в любых обстоятельствах, а также указывали, что отход «Дас Райха» приведет к повисанию в воздухе правого фланга элитной дивизии «Великая Германия». О том, что она уже потеряла локтевую связь с соседом слева и сама откатывалась назад, при этом умалчивалось. Реакция Хауссера на эти увещевания была мгновенной. В 16 часов 45 минут он ответил донесением в штаб армейской группы Ланца, в котором сообщал, что приказ на отход «Дас Райху» уже отдан. Сорока минутами спустя Хауссеру приходит ответ, представляющий собой напоминание о приказе фюрера защищать Харьков «до последнего человека».

Ланц не ограничился отправкой в штаб 2-го танкового корпуса СС формальных приказаний. В 18 часов он позвонил Хауссеру и потребовал отмены приказа об отходе из города. Командир эсэсовского корпуса попытался сослаться на сложность выполнения приказа удерживать Харьков уже начавшими отступать войсками. Ланц был непреклонен, и через пятнадцать минут Хауссер по радио передает «Дас Райху» приказ об удержании города «до последнего человека». Однако остановить начавшийся отход было уже почти невозможно. Реакция командования дивизии на приказ об удержании Харькова «до последнего человека» была схожей с реакцией самого Хауссера несколькими часами ранее. В 22 часа из штаба «Дас Райха» поступило донесение о том, что отходящие части дивизии находятся «вне радиоконтакта» и сообщить им об отмене предыдущего приказа не представляется возможным. Несмотря на недвусмысленные приказы от Верховного командования, части корпуса Хауссера уходили из Харькова по заснеженным улицам города в темноте февральской ночи.

Первой ворвалась в город утром 15 февраля 340-я стрелковая дивизия генерал-майора С. С. Мартиросяна. Ее полки овладели Южным вокзалом, проникли в центр города, очистили площади Дзержинского и Тевелева, а также здание, в котором в свое время помещался Центральный исполнительный комитет Украинской Советской Социалистической Республики. Над ним группа автоматчиков 1142-го стрелкового полка водрузила красное знамя. В 11 часов полки 183-й стрелковой дивизии генерала Костицына прорвали оборону частей «Великой Германии» в районе Дергачей и вышли к северной части города.

Контрнаступление Эриха фон Манштейна

17 февраля в небе Запорожья появился четырехмоторный «Фокке-Вульф-200» в сопровождении нескольких истребителей: сам фюрер прилетел к генерал-фельдмаршалу Эриху фон Манштейну для ознакомления с обстановкой и обсуждения дальнейших действий. Гитлер прилетел в штаб группы армий «Юг» в Запорожье с многочисленной свитой, начиная с личного повара и заканчивая генерал-полковником Альфредом Йодлем. Если верить записям в дневнике Геббельса, разговор между фон Манштейном и Гитлером предстоял неприятный – фюрер летел в Запорожье с желанием снять его с поста командующего группой армий. Донесения в Берлин рисовали мрачную картину кризиса по всему фронту группы армий «Юг», и Гитлер сомневался в способности фон Манштейна выйти из сложившегося положения.

Первым вопросом, который Гитлер хотел решить в штабе группы армий «Юг», было возвращение Харькова. Фюрер был крайне разозлен тем, что, несмотря на все его приказы, город был сдан. Фон Манштейн, напротив, был убежден в необходимости вначале прекратить наступление к Днепру. В этом конфликте, по существу, сталкивались политика и стратегия. Политика говорила о значении пятого по величине города Советского Союза, удержание которого одной из сторон было вопросом престижа, психологического состояния людей на фронте и в тылу. Стратегия говорила о значении железнодорожных веток, тянувшихся от нескольких железнодорожных мостов на Днепре к тыловым станциям войск в Донбассе и в районе Харькова. Захват коммуникаций, конечно, еще не означал окружения войск. Однако увеличение плеча подвоза автотранспортом, потери времени на перегрузку из автомашин в вагоны и обратно означали ухудшение снабжения войск продовольствием, топливом и боеприпасами. В конечном итоге это могло привести к краху обездвиженных и лишенных патронов и снарядов дивизий из-за невозможности эффективно парировать выпады противника.

Непосредственное знакомство с обстановкой всегда отрезвляюще действует даже на самых экзальтированных политиков. 18 февраля поступило донесение, что советские войска находятся лишь в нескольких километрах от Днепра и всего лишь в 100 километрах от Запорожья. Не только генералы, но и сам Гитлер прекрасно понимал, чего стоит это расстояние в век моторов и гусениц при отсутствии сплошного фронта. Настало время фюреру глотать горькие пилюли. О произошедшей в штабе группы армий «Юг» сцене известный немецкий историк Пауль Карель повествует следующим образом: «Гитлер подозрительно взглянул на полковника Буссе, начальника оперативного отдела группы армий «Юг». Не вводят ли его в заблуждение? «Я хочу знать об этом подробнее», – проворчал он. И, будто он ждал реплики, Буссе быстро начал излагать детали. «Советская 267-я стрелковая дивизия находится здесь, южнее Краснограда», – говорил он, показывая на карте. Затем его палец переместился к Павлограду: «Танковый батальон 35-й гвардейской стрелковой дивизии взял Павлоград. Итальянская дивизия, которая должна была оборонять город, бежала». Гитлер смотрел на карту, стиснув зубы».

«Танковым батальоном» советской стрелковой дивизии был батальон капитана М. П. Закиева из 175-й танковой бригады 25-го танкового корпуса. Закиев вряд ли догадывался, какое впечатление его действия оказали на немецких генералов и самого Гитлера в Запорожье. Наличие советских танков в нескольких переходах от штаба группы армий «Юг» произвело нужное впечатление на фюрера. Мягко подталкиваемый свитой, он утвердил принятое фон Манштейном решение и засобирался обратно в свою Ставку в Виннице. Когда «фюрерский» «Фокке-Вульф-200» в сопровождении истребителей оторвался от взлетной полосы в Запорожье, фон Манштейн облегченно вздохнул и приступил к реализации своего плана – «клещами» срезать ударную группировку наступающей к Днепру 6-й армии.

В 5 часов утра 18 февраля наступление, которое должно было изменить весь ход зимней кампании 1942/43 г., началось. Осью наступления было шоссе, проходившее из Харькова в Днепропетровск через Красноград и Перещепино. Несмотря на контратаки и необходимость преодоления минных полей, которыми 6-я стрелковая дивизия предусмотрительно прикрыла фланг 6-й армии, наступление немцев развивалось успешно. К 11 часам, когда погода улучшилась, в воздухе появились неизменные спутники немецких наступлений – пикирующие бомбардировщики Ю-87. Они поддержали атаку на деревню Бесека. После того как деревня окуталась дымом