Горячая точка - Борис Геннадьевич Цеханович

выполнил. И после этого можешь открыто и честно смотреть в глаза всем – Я ЭТО СДЕЛАЛ. А так скажу – хиляки они и трусы. Даже обер-лейтенант Вебер, командир танковой роты. Я даже представить не могу, как бы он повёл свои танки в атаку на наш передний край, как наверняка его предки ходили. Слабак он. Несколько дней тому назад, выпили мы с ним и он разоткровенничался, после того как я выразил законное удивление, что при своих тридцати лет он ещё не женат.

– Господин подполковник, – качнулся пьяно он ко мне через стол, – да раз пять я пытался жениться. И женщины всегда вроде хорошие попадались. И что самое интересное: первичное знакомство, ухаживание…, все вот эти сюсюканье и траханье – всё нормально. Но как только мы принимаем решение жениться – так меня пробивает на срачку….

– Да ладно, господин подполковник, смеяться… Я ведь серьёзно говорю. Понос страшенный… И такой, что организм обезвожживается в несколько дней и меня в госпиталь ложат. И каждый раз на месяц. Ну, раз произошло – не понял…, второй раз – тоже непонятно. Третий… Задумался. Как это связанно с женитьбой? Главное, как расставался с очередной невестой – как рукой всё после госпиталя снимало. Решил проверить. Познакомился и только к свадьбе дело – опять срачка и госпиталь. Вот такая фигня – сраная психология. Сделал перерыв в пять лет. С бабами встречаюсь, трахаюсь – всё нормально. Думал всё нормально и дальше будет. Типа – всё прошло. А за три месяца до вот этой командировки. После очередной свадебной попытки, так меня на срачку пробило, что меня чуть от командировки не отставили. Вот такие у меня сраные дела…, – горестно закончил Вебер.

И это, блядь, офицеры. Чмо какое-то. И их награждают…. Тьфу…

Но официальная часть была закончена и началось неофициальное, обильное обмывание. В Зугдидской военной миссии офицеров с мусульманских стран было меньшинство, поэтому они всегда отвечали за накрытие столов. В этот раз «шведский» стол организовывали турецкие офицеры и надо отметит стол был шикарный, в центре которого стоял торт с турецкой государственной символикой и с надписью TURKEY.

Выпили, закусили и пошло общение. Начали по очереди выступать со спичами награждённые, с бокалами в руках. А тут Холингер, зная о том, что это для меня последняя вечеринка в их миссии в рамках командировки, хорошо выступил, сказал хорошие слова в мой адрес. Пришлось и мне тоже выступить, закончив выступление, пожеланием всем офицерам хорошей службы и здоровья, отсалютовал почти полным стаканом и в один глоток, «по-русски» выпил, заслужив одобрение присутствующих.

А через несколько минут ко мне подскочили шведские офицеры, с которыми я несколько раз общался в приватной обстановке, со стаканами в руке из толстого стекла: – Господин подполковник, мы вас хотим угостить самой лучшей водкой. Оцените, – и протягивают мне наполовину наполненный стакан.

– Что это? – Кивнул я на стакан.

– Водка «Абсолют»…

– Ну что ж… Поехали…, – и залпом хлобыстнул, после чего, прислушавшись к внутренним ощущениям, через несколько секунд разочаровал скандинавов, – ерунда. Что тут такого?

– Как так!? – Удивились шведы и одновременно сделали по несколько крупных глотков из своих стаканов, после чего оживлённо затараторили.

– Господин подполковник, эту водку надо пить очень охлаждённой. Мы сейчас её охладим и через полчаса повторим.

– Валяйте, – и шведы исчезли. Потом меня перехватил венгр Иштван. С ним выпили, потом Холингер, который надо сказать, тоже решил расслабиться. Хорошо выпивший, он отвёл меня в угол и стал пьяно укорять – что мол, вы русские очень хорошие офицеры, но только очень много пьёте…. И так далее и тому подобное. Это был его старый конёк.

Мои лейтенанты тоже хорошо нагрузились, но вели себя нормально. Я взял с собой фотоаппарат, много фотографировал, меня фотографировали и вечер удался. Уезжали мы оттуда очень хорошо поддатые.

А на следующий день всё закрутилось с самого утра и на базе я появился лишь далеко после обеда.

Я только успел зайти в здание, как ко мне выскочил оперативный дежурный: – Товарищ подполковник, подымитесь в кабинет начальника. Там вас ждут особист и полковник Суханов.

Скорчил в недоумение лицо, совершенно не ожидая ничего приятного от такого сочетания. Да…, оба там сидели с весьма сумрачными лицами. Только Суханов встретил меня осуждающим взглядом, а капитан торжествующим, слегка лишь притушённым, как бы говоря – «Вот не хотел я с тобой сейчас конфликтовать, но ты сам виноват».

– Так…, и что случилось на этот раз? – Проигнорировав особиста, обратился к полковнику, по-хозяйски располагаясь во главе стола.

– Так это… Вы, Борис Геннадьевич, лучше у него спросите… Хотя я…, да я не знаю…, он полную информацию имеет…, – Суханов в своей манере попытался сказать, запутался в словах и замолчал.

– Хорошо, – теперь свой взгляд перевёл на особиста, – Что случилось, товарищ капитан?

Юра собрался, превратившись в официальное лицо, и холодным тоном задал вопрос: – Товарищ подполковник, на каком основании вы вчера двух лейтенантов повезли в миссию военных наблюдателей?

– Не понял!? А я что – Должен был у тебя разрешение спрашивать?

– Товарищ подполковник, отвечайте на вопрос – Кто вам дал право и разрешение на это?

– Юра, только не надо тут играть в особиста времён Великой Отечественной войны…. Ты наверно забыл, что тут и сейчас я Начальник Зоны безопасности. И я определяю своей властью кого мне брать, а кого не брать…. Тем более, что вывез туда только одного лейтенанта, кандидатуру которого обсудил с командиром батальона. Второй, лейтенант Смирнов, и так там живёт, охраняя ООНовцев, но его кандидатура тоже была обсуждена с майром Ли. Я полно ответил на твой вопрос. Если полно, то тебя, товарищ капитан, не держу. Можете идти.

– Нет…, я ещё не закончил. А теперь, товарищ подполковник, расскажите – Как вы там напились? Как вы подбили на это младших офицеров и организовали вчера кражу имущества военной миссии ООН? – Тут уж он не сумел скрыть торжествующего тона. Даже язвительно улыбнулся в конце целой очереди вопросов.

– Ни фига себя, вот это заява…! – От безмерного удивления я даже растерялся и целую минуту приходил в себя, под торжествующим взглядом особиста, одновременно лихорадочно копаясь во вчерашних воспоминаниях. Особенно в той финальной части, которая вспоминалась очень смутно. Всё-таки мы вчера хорошо приняли на грудь. Была у меня одно время заветная мысля и желание договориться с ООНовцами и забрать себе один из многочисленных ноотбуков. Вёл эти разговоры с Холингером, Патриком, но то ли они были всё-таки на особом контроле, то ли учёт вёлся им строгий, чтобы я