Горячая точка - Борис Геннадьевич Цеханович

– Хм…, – я уже пришёл в себя, даже немного смирился, что украл ноотбук. Но всё равно, теперь-то я хер его отдам и у меня будет свой переносной, компактный компьютер, – так я что – Ноотбук украл?

– Что? И ноотбук, Борис Геннадьевич, украл ты? – Радостно блеснули глаза у Юры.

– Не…, Юра. Это я спрашиваю – Что я украл?

Юра даже уже и не торжествовал, а деловито сообщил: – Ну.., теперь получается, помимо ноотбука, ты ещё украл у ООНовцев их бронежилет и каску.

Я тяжело вздохнул: – Не…, погоди, Юра. Давай мы сначала правильно акценты расставим. Я всё-таки украл или организовал? Знаешь – как-то так, но разница между этими понятиями очень огромная. И потом я в упор не помню ни саму кражу, ни организацию кражи. – Я повернулся к полковнику Суханову, – Геннадий Иванович, ну ты то всегда рядом был. Видел наверно всё – проясни эту ситуацию – как я крал, как организовывал? Где этот ноотбук, бронежилет, каска….?

Но Суханов «поплыл». Может, полковник и сумел бы всё объяснить толково, но смелые и решительные заявления капитана его совсем деморализовали. Поэтому он сразу дистанцировался от всего, заявив – Ничего не видел…, ничего не знаю…

– Понятно…, – я с сожаление посмотрел на своего помощника, а потом перевёл взгляд на особиста и предложил, – товарищ капитан, ситуация понятна. Вы можете идти, а мне надо посовещаться с полковником Сухановым по неким служебным вопросам.

Юра пренебрежительно фыркнул, поднялся из-за стола и бросил через плечо: – Товарищ подполковник, я вынужден вас предупредить, что о данном инциденте будет в цветах и красках доложено Командующему. Так что…, готовьтесь…

– Юра, сядь…, – остановил окриком, удаляющегося к дверям особиста. Дождался, когда он вернётся и приготовился слушать. Явно он думал, что я сломался и сейчас буду упрашивать его не докладывать об этом случаи Командующему. Но он был разочарован.

– Юра…, некрасиво поступаешь. Из желания завалить меня, ты совершенно не думаешь о других, а только о себе. И о том, как потешить своё самолюбие. Ты ведь своим докладом подставляешь и лейтенантов. Молодых пацанов – ты об этом подумай. Я, конечно, сейчас буду тоже разбираться в этой тёмной для меня истории, потому что вот никак не пойму где и что я мог украсть или как и для чего организовал эту кражу. И для чего мне нужен ООНовский бронежилет и каска. Ну.., каска ещё как-то вписывается в мою коллекционную сущность. Но вот бронежилет…!? Так что чести и преференции себе ты от этого случая не добавишь. Даже если ты и красиво всё доложишь Командующему. Да…, попаду под «горячую» руку Коробко и уеду отсюда с «волчьим билетом», но как есть подполковник, так им и останусь. Как был командиром дивизиона так им и буду. И квартира трёхкомнатная новая у меня останется и через полтора года я спокойно уйду на пенсию. А вот лейтенантам будет икаться долго. И шлейф этого проступка будет за ними тянуться долго. Так что подумай. И с другой стороны подумай, что у меня жизненного опыта гораздо больше чем у тебя. И ведь я могу эту ситуацию повернуть по-другому и у тебя получится – голый Пшик.

Юра встал из-за стола, презрительно хмыкнул: – Ты лейтенантами не прикрывайся. Если они такие дураки – то их учить нужно…. Ты лучше о себе. Раскинь мозгами. Может что и надумаешь, а я глядишь и промолчу…, – многозначительно протянул капитан.

Я мигом выставил ему фигу, покрутил ею и с апломбом заявил: – Видел…? Не дождёшься.

– Хм…, Борис Геннадьевич, я даже не обиделся. Всё это эмоции. Ладно, даю фору – два часа. А потом звонок и всё в красках….

Дверь хлопнула и я немного ушёл в себя, но не надолго. Скрипнул под Сухановым стул и я встрепенулся.

– Геннадий Иванович, а теперь ты мне в цветах и красках расскажи про всё, что случилось. Вот я в упор не помню, вот именно этих моментов. Вообще, что произошло и откуда стало известно? Может он на понт берёт?

Полковник тяжело вздохнул и начал вполне складно рассказывать: – Да нет, Борис Геннадьевич, не «на понт». Действительно всё это произошло и лейтенант Смирнов уже вернул и бронежилет, и каску. Вышел на связь со мной сам Холингер и сообщил о пропаже вот этих вещей, причём сразу обвинил именно лейтенантов…

– Хорошо, – перебил я Суханова, – а особист как узнал?

Полковник поморщился, недовольный, что его перебили, помолчал и стал дальше излагать: – А он как раз пришёл какой-то вопрос решать и услышал. Я вызвал на связь лейтенанта Смирнова, а тот виноватым голосом доложил, что он уже отдал всё ООНовцам и извинился.

– А чего это я тут тогда примазанным оказался? Ты же мог всё это до моего приезда разрулить. Геннадий Иванович, или ты руками особиста меня тоже решил «съесть»?

И тут Суханов в великом негодовании взвился, чуть ли в крик: – Борис Геннадьевич, даже не смей так думать. Не смей. Если я тебя захочу «съесть», то это сделаю сам. Тем более, что ты достаточно поводов для этого дал. Не беспокойся, когда я приеду тебя менять – всё будет очень красиво и методически грамотно. Получишь по суслам по полной программе. А так, я не собираюсь влезать в ваши взаимные дрязги. Только хочу тебя честно предупредить, если тебя особист завалит, я просто буду вынужден добавить свою ложку дёгтя и не за компанию, а по службе. Есть у тебя один очень существенный прокольчик. Я даже не представляю, как ты его будешь решать.

Я внимательно посмотрел на временного своего подчинённого: – А если особист не сумеет меня завалить?

Суханов уже успокоился и с видимым огорчением развёл руками: – Борис Геннадьевич, даже не из вредности, просто я должен буду доложить, а то это потом на мне аукнется….

– Ну, хоть и за это Спасибо. Будем решать задачи и проблемы по мере их поступления. Я сейчас поеду к Холингеру. Принесу, как начальник Зоны безопасности, свои извинения и поговорю с ним.

Холингер уже остыл и принял от меня извинения, а видя что он вполне в нормальном настроении, я его попросил: – Господин подполковник, у меня к вам деликатная просьба. Если Вам позвонит по этому вопросу Командующий, скажите что произошла досадная путаница и ничего подобного даже не проглядывается. Офицеров я накажу своей властью, но боюсь, что Командующий может их наказать жёстко. А парни молодые и чего им портить военную карьеру. Они и сами осознали всю глупость этого