Антология Сатиры и Юмора России XX века. Том 24. Аркадий Инин - Скибинских (Лихно)

А в зарубежной литературе ярчайшая иллюстрация — известная новелла О’Генри про то, как молодая жена сказала Малышу Мак-Гарри: «Милый, я, пожалуй, съела бы персик», и хотя для персиков был совсем не сезон, но Малыш прочесал за ночь все овощные палатки и магазины Манхеттэна, и везде ему предлагали апельсины, но ему были нужны персики, и тогда он навел полицию на подпольный притон и получил свои синяки и шишки в битве с бандитами, и шикарный стол притона опять-таки был завален апельсинами, но Малыш все же отыскал под столом один-единственный персик и принес его молодой жене, и…

— Гадкий мальчик! — влюбленно проворковала она. — Разве я просила персик? Я бы гораздо охотнее съела апельсин.

Ни у О’Генри не было, ни у меня нет слов, чтобы прокомментировать этот апофеоз бессмысленности женского каприза!

А ведь, вообще-то, у нас равные стартовые условия: все дети изначально капризны.

Но потом мальчики вырастают в мужчин и перестают капризничать.

А девочки, вырастая в женщин, не только не перестают, но капризничают еще больше.

На мой взгляд, это потому, что женщине в принципе не хочется взрослеть и стареть, а мечтается вечно оставаться маленькой славненькой девочкой.

Тут самое время проявить мою широко известную объективность и признать, что мужчина — не ангел и тоже бывает капризен.

Но, во-первых, это исключение.

А во-вторых, про такого мужчину все равно говорят: «Капризный, как женщина!»

Исходя из приведенной выше мысли Гоголя о том, что женский каприз «заставлял делать глупости умнейших людей», следует признать: каприз женщины — это нелегкий тест для мужчины.

Одни мужики действительно готовы, подобно Малышу Мак-Гарри, исполнять любые женские капризы. Что не очень разумно. Ибо исполнить все капризы женщины невозможно — они нарастают бесконечно, как снежный ком.

Другие, напротив, категорически отвергают все, даже самые безобидные и легко исполнимые женские капризы. Что тоже не слишком разумно. Ибо женщина, лишенная хотя бы мелких капризов, способна закапризничать по-крупному, так что мужчине мало не покажется.

Третьи — наивные — пытаются на полном серьезе объяснить женщине нелепость ее капризов. Что уж вовсе неразумно. Ибо женщина и безо всяких объяснений мужчины прекрасно осознает бред своих капризов. В чем и заключается для нее их прелесть.

И наконец, лишь отдельные мужики, которых, увы, не так много, поступают толково: с одной стороны, соглашаются с правом женщины на каприз, но, с другой стороны, не собираются никакие капризы исполнять.

Это высший пилотаж — мастерски увиливать, откладывать, клясться, что забыл, божиться, что теперь-то уж вспомнил… Короче говоря, тянуть время, пока капризное желание — обычно внезапное, спонтанное и потому все-таки временное — не зачахнет само собой.

Согласно словарю Ожегова, каприз — это «мелкая прихоть, причуда». А в свою очередь прихоть — это «капризное желание, причуда». А причуда — это «странный каприз». То есть получается замкнутый круг, из которого мужчине выбраться без потерь невозможно.

Вопрос лишь в количестве и качестве этих потерь.

Таким образом, задача мужчины опасна и трудна: стоически выслушать очередной безумный каприз женщины, героически удержаться и не дать ей за него в лоб, патетически пообещать этот каприз исполнить — и как можно скорее свое обещание забыть.

А задача женщины гораздо проще и приятней — добиться своего, да еще так, чтобы в конце концов обалдевший мужчина, сам того не осознавая, пропел ей хрипловато-мужественным баритоном Александра Розенбаума:

Не уходи, побудь со мной.

Ты — мой капризI

ЖЕНЩИНА И МОДА

Мода — безжалостный и ненасытный Молох, которому женщина готова принести в жертву все.

Прежде всего, следование моде — это ощутимый удар по карману.

Вспомним хотя бы ильфо-петровскую людоедку Эллочку и ее соревнование не на жизнь, а на смерть по части нарядов с заокеанской Вандербильдихой, итогом которого был полный крах скромного состояния инженера Щукина.

Впрочем, мода запросто погубит любой бюджет — хоть инженера, хоть миллионера.

Разница лишь в том, что в угоду моде инженерша меняет майки и клипсы, а миллионерша — шубы и автомобили.

Но в конце концов, дело даже не в деньгах.

Самое забавное: следуя моде, чтобы эффектно выделиться, женщины надевают практически одно и то же, в результате чего становятся похожими, словно из одного инкубатора.

И все равно я не берусь сказать, чего женщина боится больше — выглядеть старой или старомодной.

Американский писатель Генри Торо, почему-то проживавший отшельником в лесах, высказался ехидно: «Главная обезьяна в Париже напяливает на себя новую шляпу — и обезьяны всего мира делают то же самое».

Быстро-быстро, пока женщины не успели оскорбиться, замечу, что слова американца адресованы не только женщинам — ведь обезьяна существо двуполое.

Да, чего скрывать, и мы — мужики — тоже следуем велениям моды. Чай, не в лаптях ходим и не веревкой подпоясываемся!

Однако степень покорности моде мужчины и женщины несравнимы. Как в принципе несравним накал мужского и женского восприятия всех прочих явлений жизни. Женщина и в моде куда неистовей, неукротимей и безоглядней.

Фридрих Ницше заметил: «Самые застенчивые девушки являются в полуобнаженном виде, если того требует мода, и даже увядшие женщины не отваживаются вос противиться этому, как бы умны и хороши ни были они в других отношениях».

Ну, на Ницше тоже обижаться не стоит — он не жаловал не только женщин, но и всех людей. Кроме сверхчеловеков.

А вот кто-то из моих коллег-юмористов славно описал начальника, который уволил секретаршу с дивной формулировкой: «За ношение мини-юбки без должных на то оснований».

Боже, сколько мы наблюдаем — не то что без должных, но и вообще безо всяких оснований — мини, бикини, декольте…

Замечу общеизвестное: мода ходит по кругу. Время от времени возвращаются бабушкины рюшечки и оборочки.

Так что женщина могла бы и не мчаться за модой впереди паровоза, а спокойненько пересидеть, пока старая мода совершит круг и опять станет новой. Согласитесь, что это разумно.

Но где — разум, а где — женщина?

Однако я как-то зациклился на одежде, в то время как мода — гораздо шире. Мода на прически и рестораны, мода на мебель и курорты, мода на мысли и вещи…

Та же незабвенная Эллочка отдала коварному Бендеру драгоценный стул и готова была отдать вообще что угодно за чайное ситечко, модное «в лучших домах Филадельфии».

Более того, женщина додумалась даже до моды на фигуру. Вспомните английскую модель Твигги: женщина-подросток плоско, извините, грудая и тоще, простите, задая.

Миллионы женщин планеты положили жизнь и здоровье на диеты, аэробики