Жизнеописание оболтуса - Виктор Сапожников

— Мама, папа, спасибо! — родители благодарили бабушку и дедушку. На этой трогательной сентиментально-финансовой ноте совещание было закончено. На следующий день родители поехали покупать билеты.

Перед поездкой

Честно говоря, у меня были самые противоречивые мысли по поводу грядущего путешествия. С одной стороны, в те годы я мечтал стать офицером, и поездка на настоящую военную базу была очень соблазнительной. В своих мечтах я уже видел, как езжу на танке, стреляю из автомата и веду батальон в атаку на Лондон или Вашингтон. С другой стороны, не хотелось уезжать из родного города. Кто жил в Алма-Ате в восьмидесятые годы, меня поймет. Всем остальным я искренне сочувствую и попробую объяснить, какое счастье они пропустили.

Летняя Алма-Ата — это был цветущий, невероятно зеленый и солнечный город. Улицы были усеяны сотнями тысяч тенистых деревьев. Из-за их пушистых крон проглядывали голубоватые величественные горы с ослепительно белыми снежными шапками. По журчащим арыкам весело бежала кристально чистая вода из горных рек, а по дорогам ползали ленивые «поливалки», от блестящих струй которых было весело прятаться за деревьями или убегать. Вечерний ветерок приносил с горных склонов освежающую прохладу.

В нашем обширном дворе, спрятавшимся между домов, было все для счастливого детства и веселых каникул. Большая площадка, где летом мы играли в футбол и баскетбол, а зимой «гоняли» хоккей и устраивали снежные битвы. Гаражи, где поколения старших ребят и девушек учились курить и целоваться. Яблочные и абрикосовые деревья, чьи плоды созревали только на тех ветках, до которых не могли дотянуться нетерпеливые и цепкие руки детей — остальные поедались исключительно в зеленой кондиции и кислой консистенции.

Наиболее хулиганистые ребята научились обчищать небольшие палисадники возле домов, там можно было разжиться смородиной, крыжовником, малиной и прочими прелестями южного города. Целыми днями стайки детей разного возраста были заняты своими играми, шалостями и мелкими хулиганствами. Единственное, что периодически отрывало нас от «совместного творчества», были короткие пробежки домой дабы залить холодной воды в пересохший рот, судорожно проглотить обед или посмотреть детский фильм.

Как раз этим летом был очень популярен сериал «Робин Гуд». Естественно, что все мальчики были благородными разбойниками и поголовно ходили с палками-мечами, выискивая ненавистного шерифа Ноттингема Гая Гисборна. Девочки, изображавшие средневековых леди, нянчили закутанных в пеленки кукол, являвшихся детьми отважного и неожиданно плодовитого Робина. Старшие ребята даже придумали игру: они были гордыми конными рыцарями, а многочисленная мелюзга стала противостоящей им пехотой. Роль лошадей довольно посредственно исполняли велосипеды, а доспехи мы мастерили из картона и проволоки. С ними проблем не было. Прямо во дворе располагался продуктовый магазин, откуда постоянно выкидывали картонные коробки, а за забором гудела телефонная станция — источник ценной, практичной и очень красивой разноцветной проволоки, которая шла на изготовление оружия, доспехов, поделок и прочей детской ерунды.

Набегавшись и наоравшись чуть ли не до упаду, мы с другом Дарханом сидели на лавочке.

— Значит, в Германию поедешь? — спрашивает он.

— Поеду, — вздыхаю я.

— Не страшно? Видел я эту Германию и немцев с автоматами по телевизору. Злые они, — серьезно говорит Дархан.

— Немного страшно. Но родители говорят, что там больше нет никакой войны. А немцы стали добрые. Сейчас самые злые — американцы. Но на советскую военную базу они не сунутся — побоятся, — уверенно отвечаю я.

Дархан понимающе кивает. Я продолжаю.

— Я хочу из Германии автомат привезти. Там наверняка где-то ППШ еще с войны валяются. Я найду и привезу.

— Я тоже хочу! — просит Дархан. — Мне привезешь?

— Обязательно! — искренне обещаю я.

Посидев еще немного, мы идем в небольшую рощицу, чтобы отломать себе пару упругих веток для сабель и мечей.

Алма-Ата — Москва

Ранним утром наше семейство, загруженное тяжелыми чемоданами с помидорами и патиссонами, вошло в здание аэропорта. Папа и дедушка несли основную поклажу, а мама и бабушка следовали за ними, держа меня за руки с двух сторон.

'Надо мной небо синее,

Облака лебединые,

И плывут, и зовут,

В дальний путь за собой.'

Могучий голос Ермека Серкебаева, поющего песню из фильма «Наш милый доктор», раздавался из больших подхриповатых динамиков, висящих под потолком. Певец удивительно точно описывал сегодняшнюю погоду и наши намерения.

В аэропорту царила привычная суета: кто-то приезжал, кто-то отправлялся в путь. Люди тащили чемоданы, сумки, портфели, пакеты и даже сетки с арбузами и дынями. Одни торопились, выпучив глаза, другие безучастно скучали в зале ожидания.

— Надо было арбуз для москвичей купить, — шлепнул себя по лысой макушке дедушка. — Они бы точно запомнили наши сладкие алма-атинские «ягодки». А, ладно, где мы сейчас их купим. Хватит им помидоров. Чего их баловать.

Прощались долго. Мама с бабушкой зачем-то лили слезы, попеременно прижимая меня к себе. Потом мы отправились в какое-то мрачное помещение под названием «накопитель». Затем нас оттуда выпустили и посадили на автобус, который доставил всех к трапу красивого белоснежного самолета с красным флагом на хвосте.

Перед взлетом какие-то молодые люди, представившись сотрудниками кооператива «Молодость», предложили желающим скоротать время полета за игрой «Ну, погоди!». Это там, где волк ловит яйца.

— Мама, давай возьмем! Я мечтал в такую поиграть! — я начал тихонько хныкать.

— С ума сошел? Пять рублей за один час! Смотри в окошко! Чем тебя не устраивает бесплатный иллюминатор с прекрасными видами? Или можешь книгу почитать.

Я недовольно промычал и обиженно уткнулся в этот самый иллюминатор. Между тем, все расселись по местам. Красивая стюардесса попросила пристегнуться. Самолет взревел турбинами и, нежно вжав пассажиров в кресла, поскакал по взлетной полосе. Оторвавшись от земли, наш лайнер сделал круг над Алма-Атой, показав утопающие в зелени улицы и таинственные хребты Заилийского Алатау. Потом мы долго летели над степью. Сначала она была совершенно сухой и безжизненной, а потом на земле все чаще стали появляться озера. В какой-то момент, когда мы пролетали над Центральным Казахстаном, все пространство под нами было усеяно сотнями больших и маленьких зеркал, в которых отражалось голубое небо. «Страна озер. Как же было бы приятно лежать на воде и смотреть на пролетающие самолеты»! — подумалось мне.

Потом озера кончились и начались рыба с рисом и булочка с повидлом. Не в том смысле,