Испытание декретом - Аксинья Витальевна Сивожелезова

– А какие еще схожие черты есть у Димы и вашего отца?

– Сложный вопрос. Дима лодырь и бабник, мой папа – нет. И вообще, на что вы намекаете? – Арина внимательно посмотрела на Инну Васильевну.

– Я не намекаю, а прямо говорю, – улыбнулась Инна Васильевна и продолжила: – Иногда мы выбираем партнера, похожего на кого-то из родителей. Так, например, дочки алкоголиков выбирают себе мужей, о которых необходимо заботиться. Или дети разведенных родителей чаще, чем дети из полных семей, разводятся. Это происходит, потому что мы мыслим шаблонами знакомых ситуаций и отношений. Мы не можем создать то, чего сами никогда не видели и не испытывали.

– Интересная мысль. Если Дима – вольная копия папы, то в обратную сторону это тоже работает? Значит, я – это мама, а мама – это я? Значит, ей было с папой так же тяжело, как мне с Димой?

– А как вы сами думаете, такое возможно?

– Вы всю мою жизнь с ног на голову перевернули. Я всегда оправдывала папу и осуждала маму за то, что она так много работает, мало уделяет времени мне и семье. А все может быть не так. Как расслабиться, если человек как кисель и на него нельзя положиться? Ведь непонятно, что с ним будет завтра. Я думала, она виновата в том, что он ушел. А теперь думаю: как она смогла его удерживать двадцать лет в семье? Сейчас все сходится. Когда я была маленькая, папа часто ездил в командировки, а потом меня отправляли к бабушке, а мама ехала за ним. Зачем она так каждый раз поступала, не проще ли было развестись?

– А как просто было вам закончить отношения с Дмитрием?

– Строго говоря, это не я их закончила, это он пропал на три года. Не представляю, что было бы, если бы у нас с ним родился ребенок. Я сейчас думаю, как это могло бы быть, и понимаю, как сильно ценю отношения с Федором. Он совершенно не похож на моего отца. Он, скорее, его антипод. Ему нравится, конечно, побыть в одиночестве, но то, что он меня любит, я чувствую всегда.

– Мы почти не поговорили о вашей беременности. Как вы себя чувствуете? – спросила Инна Васильевна.

Арина видела, что их время заканчивается, и была этому рада, потому что отвечать ей было нечего.

– Все в порядке. Скорее всего, мне стало нехорошо, потому что кофеина в чае больше, чем в кофе, а тем более – в китайском пуэре. Мне сделали УЗИ – сердечко бьется. Через три недели первый скрининг – посмотрим, на кого он больше похож и чьи у него глаза. Нам сказали, что мы можем сами выбрать, узнавать нам пол ребенка или нет. Мы не можем решить, хотим ли мы сюрприз через девять месяцев или нет. А вы что думаете – лучше узнать пол заранее или нет?

– Я могу рассказать вам только с психологической точки зрения. Иногда разочарование от «неправильного» пола ребенка бывает очень сильным. Ждали мальчика, а появилась девочка. И нужно какое-то время, чтобы принять эту информацию. Поэтому лучше, когда это происходит еще во время беременности, пока ребенок в животе. Очень плохо, когда первое, что чувствует новорожденный младенец, – это отвержение и непринятие. Но в любом случае решать вам. Наше время заканчивается. До встречи на следующей неделе!

Глава 13

Психолог

Усталость и задачи беременности

– Инна Васильевна, здравствуйте. Спасибо, что смогли принять меня онлайн. Это только на один раз, я сегодня совершенно разбита. Не пошла на работу, позвонила утром и соврала, что заболела. Не хочу им говорить, что беременна, на таком сроке, – сказала Арина в экран своего смартфона.

– Все в порядке, я рада, что современные технологии помогают нам не прерывать процесс терапии. Но у меня не очень стабильный интернет, поэтому я хотела бы вам предложить отключить камеры и оставить только звук. Хорошо?

– Конечно, – сказала Арина и отключила видео.

Инна Васильевна вздохнула с облегчением. Клиентская сессия по телефону и без видео была почти отдыхом: она могла сесть как ей хочется, расслабиться, записывать или рисовать цветочки. Не нужно было следить за выражением лица, чтобы не выдать своих мыслей, которые клиент мог принять за критику или осуждение. К ней за последние недели пришли три новых клиента на два раза в неделю, и это было хорошо с точки зрения денег, но она сильно уставала. В психоаналитических кругах было неписаное правило, что лучше не брать более двадцати клиентов одновременно, потому что это эмоционально очень тяжело. Приходится работать четыре-пять часов в день, сопереживать и вовлекаться. Конечно, были исключения: профессор-психоаналитик, например, у которого она проходила тренинговый анализ, работал, как ей казалось, не менее восьми часов в день, с одним часовым перерывом на обед. Может, после десяти или двадцати лет работы они отращивали такую психологическую броню, что к ним было не пробиться. Но Инна считала это и минусом опытных аналитиков. Она, хоть и работала уже более трех лет, до сих пор очень переживала за своих клиентов. Она думала о них между сессиями, иногда они ей даже снились. Или во время какого-нибудь обычного рутинного дела вроде мытья посуды или купания ребенка ей вдруг приходила в голову какая-то идея о клиенте. Иногда буквально приходилось все бросать и бежать записывать.

Ее супервизор ругал ее за это – он говорил, что для психолога неполезно брать домой проблемы клиентов. Говорил, что работу нужно оставлять в кабинете, поэтому очень не приветствовал принимать клиентов дома. Кроме того, что это могло быть просто физически опасно, если к тебе пришел сильно нарушенный агрессивный пациент, еще и невозможно было дистанцироваться и разграничить, где заканчивается работа, а где начинается твоя обычная жизнь. Люди удивляются: «Ты же психолог, почему ты не хочешь меня послушать?» Инна обычно отшучивалась и спрашивала: «Если бы я была врачом-урологом, то ты тоже сейчас без стеснения достал бы свой вопрос и показал?» Обычно после этого люди обижались или понимали, что это неуместно. Но это чаще случалось с новыми знакомыми – старые друзья давно знали, что с ней этот фокус не пройдет.

Когда она училась в институте и ей было интересно всем и каждому поставить диагноз, выслушать и пожалеть, у нее случилась одна история с подругой детства. Подруга, с которой они много лет не виделись, нашла ее в соцсетях и позвонила. Они отлично побеседовали – вспоминали, как вместе лазали по