Испытание декретом - Аксинья Витальевна Сивожелезова

вселенных. Он спал на диване в кухне, ел у мамы. Она готовила себе с Глашей. Все разговоры сводились к техническому обсуждению, кто сидит с ребенком или идет в магазин за продуктами.

Она написала уже миллион СМС о том, что им нужно поговорить и обсудить сложившуюся ситуацию. Он не отвечал. Видимо, пора думать, что делать и как им жить после развода. Но эта мысль заставляла холодеть ноги и потеть руки. Все последние дни Инна думала, любит она мужа или нет. Понятно, что уже не так, как тогда, когда они были подростками, это точно, но им хорошо вместе. Или это ей только кажется, потому что привыкла и не знала ничего другого? Последние месяцы она была несчастна, и он, наверное, тоже.

– Здравствуйте! – сказала Инна Васильевна, приветствуя Арину. – Пойдемте.

Арина выглядела прекрасно. Видно, что отдохнувшая, в какой-то свободной толстовке с капюшоном. Этот образ отличался от ее обычных, застегнутых на все пуговицы рубашек.

– Как ваши дела? Как прошли праздники? – спросила Инна Васильевна.

– Все прекрасно. У нас был как будто еще один медовый месяц. Представляете, он думал, что я ему изменяю! – Арина улыбалась, будто это было лучшей новостью за последнее время.

«А может, Денис мне изменяет?» – вдруг пронеслось молнией в голове у Инны Васильевны. Нет, такого не может быть, пыталась она себя успокоить. Он все время дома, или работает, или с Глашей. А может, она не заметила? Может, появилась какая-нибудь первая любовь, бывшая одноклассница… Она с трудом вернула свои мысли назад в кабинет.

– А потом его друзья начали подводить итоги года, и я сказала, что хочу уволиться.

У Инны Васильевны чуть не выпала ручка из рук от удивления.

– Чем вы планируете заниматься? – спросила она.

– Не знаю. Нам подарили на Новый год сертификат в гончарную мастерскую, мы там были, и это просто что-то невероятное! Мне очень понравилось. Я никогда не была творческим человеком, мне всегда нравились точные науки. В детстве я не рисовала, у меня не было склонности к музыке. А тут меня захватило. Мы вылепили по чашке, довольно уродливой, надо признать, но они такие милые! Я уже пару дней пью чай из той, что Федор сделал для меня. Та чашка, которую я сделала для него, великовата. Он пьет эспрессо, поэтому ею пока не пользуется. Но обещает пить из нее чай.

Арина тараторила, жестикулировала и еще больше была не похожа на себя. Инну Васильевну это даже беспокоило. Что случилось, что она так изменилась? Это было больше похоже на маниакальную фазу при биполярном расстройстве, чем на нормальную радость обычного невротика.

А Арина продолжала:

– Я хочу пойти учиться лепить из глины. Там так интересно! Конечно, это совсем не так выглядит, как в фильме «Призрак» с Патриком Суэйзи, но все равно круто. Глина такая приятная на ощупь: теплая и шероховатая.

– А как же ваша основная работа? – спросила Инна Васильевна, надеясь, что ее голос не звучит встревоженно.

– Через пару дней расскажу папе, что ухожу, когда они с Кристиной вернутся. Передам дела и через месяц максимум буду совершенно свободна, – улыбалась Арина.

– Что думает ваш муж об этом?

– Федор рад. Ему, оказывается, никогда не нравилось, что я работаю на папу. Но он не хотел меня обидеть, поэтому не говорил. Он вообще сказал, что я могу не работать – его зарплаты хватит на нас двоих, что я могу искать и думать, чем хочу заниматься, когда вырасту, – сказала Арина. Инна Васильевна с трудом сдержала завистливый вздох. – И вы знаете, я пока никому не говорила – но, может быть, мне стать керамистом? Буду делать посуду, вазы, чашки, украшения. Я несколько дней смотрю на то, что делают из керамики, и мне так хочется скорее начать этому учиться! Сделать вам вазу в подарок? – спросила Арина.

– Я не уверена, что могу ее принять. Но и отказываться мне не хочется. Я подумаю. А почему вы решили сделать мне подарок? – спросила Инна Васильевна.

Как ищейка, учуявшая кролика, Инна Васильевна навострила уши. «Вот это интересно», – подумала она.

– Не знаю. Я не подарила вам ничего на Новый год. Не могла решить, в каких мы с вами отношениях. Достаточно близких для подарка или более формальных: врач – пациент?

– И что вы решили? Какие у нас с вами отношения? – спросила Инна Васильевна.

– Не знаю. Вы знаете обо мне больше, чем кто-либо другой, что меня даже немного беспокоит. Но при этом я ничего не знаю о вас.

– Вы хотели бы сократить дистанцию? В личных отношениях вы так же себя ведете? Сначала присматриваетесь, а потом, если человек прошел проверку, сближаетесь?

– Наверное. Точно! Никогда об этом не думала. Хотя мне кажется, что я просто боюсь сейчас сказать вам то, о чем думала целый день. И как будто какие-то знания о вас дадут мне понять, что вам можно доверять.

– В этом кабинете вы можете говорить все. А не рассказывая то, что вас беспокоит, вы тратите время и деньги впустую, – сказала Инна Васильевна и подумала, что она зациклилась на деньгах. И с этим надо что-то делать.

– Мне кажется, я беременна, – сказала Арина. – У меня задержка один день, но мне почему-то кажется, что я беременна. Никаких признаков нет, я еще не делала тест. Бывает, что можно почувствовать такие вещи, правда? – Арина практически с мольбой заглянула в глаза Инне Васильевне.

– А что вы чувствуете по этому поводу? – спросила Инна Васильевна.

– Я летаю, я так счастлива! Но я не даю себе радоваться в полную силу, потому что это может быть всего лишь моей мечтой – несбыточной фантазией. Пока я воспринимаю это предчувствие так, как будто мне приснился хороший сон о том, что я беременна. Ведь сон – это не серьезно, и долго расстраиваться не будешь, если проснулся, а все не так. Ведь правда?

– Когда как… А что бы вы почувствовали, если бы оказалось, что вы проснулись и не беременны? – спросила Инна Васильевна.

– Не знаю. Я так хочу этого ребенка! Я думаю, он будет похож на меня или на Федора. И на нас обоих вместе. Как у меня: глаза папы, а губы мамы.

Инна Васильевна смотрела на нее с сочувствием и пониманием. Она помнила, как она была рада, когда узнала, что беременна Глашей. Как был счастлив ее муж. Как они планировали, где будет стоять кроватка, и выбирали первые малюсенькие одежки.

– Если я окажусь не беременной, – в голосе Арины слышались слезы, – если окажется, что не