Технофеодализм - Янис Варуфакис

атаки на компании, имеющие наибольшие доли «нулевых» контрактов⊕, или с низкой заработной платой и большим углеродным следом, или с плохими условиями труда, или те, которые имеют привычку заниматься «даунсайзингом» для стимулирования роста акций, а затем организовать массовый временный отказ от перечисления пенсионных взносов в пенсионные фонды, владеющие акциями этих компаний. Широковещательного объявления о планирующейся акции против пенсионного фонда будет достаточно, чтобы привести к падению его акций и вызвать бегство обеспокоенных инвесторов из связанных с ним фондов взаимных инвестиций.

⊕ Трудовой договор, по которому работодатель не гарантирует работнику ежедневную занятость и оплачивает только фактически отработанные часы. — Примеч. пер.

Вдохновленный Wikileaks, я описал в «Другом Сейчас» группу цифровых мятежников, пишущих компьютерные вирусы, целью которых было бы исключительно раскрытие информации: они отслеживают и вытаскивают на свет тайные цифровые связи между облачными капиталистами, правительственными агентствами и плохими игроками, такими как компании по добыче ископаемого топлива. Как это делать и возможно ли это вообще, я не знаю, но я убежден, что если бы каким-либо образом эти учреждения узнали, что за их действиями следят миллиарды глаз, они были бы парализованы; и по мере того как пелена спадала бы с миллиардов глаз, революционная коалиция приобретала бы всё больше дополнительных союзников и всё более массовую поддержку.

 Делать всё описанное вовсе не просто, и такое развитие событий не неизбежно. Но разве описанное сложнее, чем то, для достижения чего шахтеры, швеи и докеры жертвовали своими жизнями в XIX веке, и разве реализация моих идей менее вероятна? Облачные технологии многое отбирают у нас, но они также многое дают в руки тем, кто хочет вернуть себе свободу и демократию. И им, то есть нам, предстоит решить, что делать, и доказать, кто из нас сильнее.

Возвращаясь к твоему вопросу в последний раз. В молодости ты был на верном пути. Частный капитал, как ты и предполагал еще в 1940-х, может принадлежать лишь ограниченному числу людей. Находясь в частной собственности, он, следуя своей природе, концентрируется. Но концентрированный капитал означает концентрированную власть. А это, в свою очередь, означает, что, если общество не возьмет на себя управление капиталом, свобода, автономия, социальная демократия, либеральная демократия — всё это будет бесполезно, это будут пустые слова, предназначенные для обеления и украшения неизбежной тирании капитала.

Когда в 1981-м в Греции социалисты одержали сокрушительную победу на всеобщих выборах, ты был рад, что нам больше не нужно бояться тайной полиции. Тем не менее, пока все вокруг испытывали опьянение духом момента, ты продолжал оставаться демонстративно пессимистичным. Без демократизации труда, настаивал ты, социальная демократия невозможна, независимо от того, насколько благонамеренны или умны социал-демократы в правительстве. История оказалась на твоей стороне, но едва ли это тебя обрадовало.

Нашим величайшим поражением, конечно, был не провал социал-демократов в Греции или где-либо еще, а крах советского эксперимента, единственной крупномасштабной попытки взять капитал под контроль общества. Он привел к значительным инновациям как в науке, так и в технике, но советская система централизованного планирования не смогла поставить их на службу обществу. Советские ученые, за десятилетия до Google или Amazon, изобрели кибернетику, потенциально способную автоматически координировать предпочтения и усилия людей. Проблема была в том, что советская командная система не могла использовать их изобретение на благо общества, которому она должна была служить. И поэтому ужасающий авторитаризм элиты и ежедневное тяжелое и унылое существование масс привели к поражению социализма в 1991 году.

 После этого у частного капитала оказались окончательно развязаны руки для глобального буйства, на пике которого его постиг крах 2008 года и началось возвышение самой грозной мутации — облачного капитала, обладающего чудовищной силой узурпации умов и рынков. Благодаря бесконечным деньгам центральных банков, за счет которых строили свои империи облачные капиталисты, мы все теперь, как Моватар Стеларка, включены в глобальную цифровую сеть технофеодализма.

Итак, вот ответ на твой вопрос, папа. Он содержит хорошую и плохую новости. Плохая новость состоит в том, что интернет породил форму капитала, которая убила капитализм, но заменила его чем-то гораздо худшим. Хорошая новость в том, что теперь в нашем распоряжении есть инструменты, которых никогда не было ни у Советов, ни у проводивших реформы социал-демократов, инструменты, с помощью которых мы можем восстановить институт общественной собственности. Короче говоря, мы живем в новой форме крепостного права, но у нас в руках доселе не существовавшая уникальная возможность реализовать твою мечту о максимально свободном коммунистическом обществе без эксплуатации, построенном снизу вверх.

Насколько вероятно, что мы сумеем воспользоваться этим? Я бы отдал всё за возможность ответить на этот вопрос. Но опять же, могли ли люди, такие как мы с тобой, скажем, в 1776 году представить себе всеобщее избирательное право или отмену рабства? Но что я знаю точно, так это то, чему научили меня ты и Гесиод: наша замечательная способность к технологическим революциям не позволяет нам стоять на месте. Она яростно толкает нас в объятия противоречий — и выбора, который им сопутствует. Мы быстро приближаемся к развилке, где нам предстоит выбрать дальнейший путь: либо к миру, похожему на «Звездный путь», где машины помогают нам совершенствоваться, либо к антиутопии вроде «Матрицы», в которой люди — всего лишь топливо, питающее империю машин.

Большинству людей, я уверен, поворот к варварству, климатическому Армагеддону и «Матрице» кажется гораздо более вероятным, чем любой хороший исход. Вместе с тем всякий раз, когда люди думали, что хороший исход гарантирован — я имею в виду твоих товарищей по заключению, которые верили, что искупительный коммунизм не за горами, — результатом был либо новый тип тирании, либо поражение. Опять же, ты вынес все тяготы этого лагерного заключения, несмотря на то что лелеял глубокие сомнения, не разделяя уверенности своих товарищей. Сегодня мы должны сделать то же самое. Пока есть хотя бы малейший шанс на успешную облачную революцию, наш единственный шанс достичь хорошей жизни — эвдемонии, или процветания, которое Аристотель считал главной целью, — это надеяться и действовать без малейших гарантий. В конце концов, у нас не меньше причин упорствовать, чем было у тебя в той адской лагерной дыре.

Маркс дал знаменитое определение нашему состоянию при капитализме как «отчуждению», возникающему из-за того, что мы не владеем продуктами нашего труда, не имеем права голоса в том, как всё делается. При технофеодализме мы больше не владеем своим разумом. Каждый пролетарий в рабочее время превращается в облачного пролетария, а в остальное время — в облачного крепостного. Каждый самозанятый предприниматель мутирует в облачного вассала, в то время как каждый самозанятый работник становится облачным крепостным. Пока приватизация и частный акционерный капитал выкачивают из нас всё физическое богатство, облачный капитал занимается изъятием активов из наших мозгов. Чтобы владеть собственным разумом индивидуально, мы должны владеть облачным капиталом коллективно. Это единственный способ превратить наши облачные артефакты из средства производства изменения поведения в средство производства человеческого сотрудничества и освобождения.

Облачные крепостные, облачные пролетарии и облачные вассалы всего мира, соединяйтесь! Нам нечего терять, кроме опутывающих наш разум оков!

Приложение 1.

Политическая экономия технофеодализма

Приложение 1.

Политическая экономия технофеодализма

При феодализме власть правящего класса происходила из владения землей, которой большинство владеть не могло, но к которой было привязано. При капитализме власть проистекала из владения капиталом, которым большинство не владело, но на который приходилось работать, чтобы зарабатывать на жизнь. При технофеодализме новый правящий класс черпает власть из владения облачным капиталом, щупальца которого опутывают всех. В этом приложении, после краткого описания того, как капитализм производил стоимость, излишки и власть, я обрисую производство и распределение излишков и власти в наших технофеодальных обществах.

ПРЕДУПРЕЖДЕНИЕ. Мои теоретические доводы ниже не являются объективным научным изложением. Такое изложение в принципе невозможно, потому что ни один экономист