Испытание декретом - Аксинья Витальевна Сивожелезова

первые два часа царила семейная идиллия, пока Арина не дала дочке погрызть кусочек хлеба. Старшее поколение, видимо, решило: это значит, что полугодовалого ребенка уже можно кормить едой со стола в обычном объеме. И в ход пошли предложения тефтелек, риса и домашнего помидора. Арина пыталась объяснить, что это делать еще рано и не на даче, вдали от больниц, проводить пищевые эксперименты. На словах с ней все соглашались. Но она была уверена, что дочка съела какое-то количество арбуза, пока она выходила в туалет. Арина смотрела на своих родных как на предателей, но ничего не могла сказать. Ведь если она им не может доверить ребенка, зачем она вообще сюда приехала! Какой для нее может быть отдых, если она будет все время следить за ними!

А у Арины был план – она хотела почитать книгу, посмотреть сериал в тишине и одиночестве и поспать. Она договорилась с мамой, что утром принесет ей в спальню умытую, сытую девочку в чистом подгузнике, и она с ней пару часов поиграет. А Арина будет спать. План был хорошим. И все условия были для его исполнения. Но к вечеру у Сони разболелся животик и начался понос. Ехать домой было уже поздно, они еле успели до закрытия магазина купить пачку подгузников, потому что Арина совсем не рассчитывала, что дочка использует за несколько часов весь запас на полтора дня.

Сейчас была уже почти полночь. Арина качала на руках хныкающую малышку. Ей было ее до слез жалко, и себя тоже. Элла Яковлевна все-таки призналась, что дала ребенку дольку арбуза, но от этого было не легче. Мяч для фитнеса она оставила дома, рассчитывая, что сможет без проблем и так уложить девочку спать. Это была их первая ночь вне дома и последняя, как мрачно про себя думала молодая мать.

В котором часу они уснули, Арина не знала, но когда она проснулась оттого, что заворочалась дочка, то в последний момент успела схватить ее, что помогло избежать падения ребенка с кровати. Кровать в ее спальне здесь была значительно меньше, чем у них дома. «Новый день, новые свершения», – сквозь зубы процедила самой себе Арина. Зато Сонечка, похоже, чувствовала себя неплохо. Было уже почти восемь утра. А с мамой она договаривалась на более ранний подъем, поэтому рассчитывала, что в благодарность ей дадут поспать и у нее будет шанс выполнить хоть один из трех пунктов намеченной программы отдыха.

– Всем доброе утро! – Арина спустилась в столовую с дочкой на руках.

Мама вместо приветствия сказала:

– Арина, как громко плакала твоя дочь всю ночь! Я уснула только под утро. Ты что, не могла ее успокоить?

– Мама, а как ты думаешь?

– Не знаю. Но ты у меня так себя не вела, это точно. Ты с рождения спала отдельно в своей кроватке.

– А я решила, что мне удобнее по-другому, – ответила Арина, теряя терпение, и, чтобы не наговорить лишнего, начала с главного: – Мам, я пойду посплю еще немножко. Ребенок готов играть. На! – И протянула дочку бабушке.

– Нет-нет-нет! А если она опять будет плакать? Я этого не выдержу, – запротестовала Лидия Николаевна.

– Если будет плакать, принесешь мне, я ее успокою.

Эти слова были излишними. Мама принесла девочку наверх в ее спальню, как только молодая женщина удобно расположилась под одеялом, расслабилась и начала улетать в объятия Морфея.

– Возьми ее.

– Мам, но она же не плачет! – взмолилась Арина.

– Только что плакала, значит, ты молодец и ее успокоила.

– Иди к бабушке с дедушкой. Покажите ей сад-огород и оставьте меня на два часа!

– Не хами матери! – И ушла, даже не хлопнув дверью.

Чуть раньше чем через два часа мама ее принесла опять. Малышка хотела кушать. Арина покормила ее, и они вместе уснули. Еще два часа беззаботного сна – и Арина чувствовала себя уже гораздо лучше.

Когда они во второй раз за сегодняшний день спустились в столовую, бабушка уже накрывала на стол. А Арина и не заметила, что не завтракала, да и обедать аппетита у нее не было. Но домашние обеды – это традиция. И Арина вместе со всеми села за стол. Сонечка сидела в детском стульчике, который они предусмотрительно взяли с собой.

– Бабушка, как ты справлялась, когда мама была маленькая? – задала она больше всего беспокоящий ее вопрос.

– Не помню. Мне кажется, в детские сады уже в полгода можно было детей отдавать, я и отдала. А потом, когда Коля из рейса пришел, он сидел. А потом – опять в сад. Так и жили.

– Дедушка – это, выходит, ты маму воспитал? – удивленно спросила Арина.

– Почему только маму? Ты разве не помнишь, как мы с тобой в детстве гуляли каждый день?

– Помню. Точно. И солнышко на качелях помню, – улыбнулась от теплых воспоминаний Арина. – Дед, помнишь, как ты считать меня научил?

– Как? – удивилась Лидия, которая была единственным признанным и дипломированным педагогом в этой семье. А дед улыбался в свои густые моржовые усы.

– Он мне говорил, что я буду качаться на качелях так долго, до какого числа смогу досчитать. Мне кажется, я тогда до тысячи научилась?

– До тысячи, ага, конечно… Сбивалась! А я тебе подыгрывал, будто не замечаю, что ты заново начала. Но сотен до трех ты считала уверенно – для четырехлетки это было немыслимо.

– Я и не замечала в тебе педагогических талантов! – удивилась Элла Яковлевна.

– Дедушка, может, тебя нужно было просить за Сонечкой присмотреть, а не маму? Ты двоих вырастил, а она?

Шпилька больно уколола Лидию Николаевну, Арина видела это по маминому лицу. Но мама промолчала, а Арина не стала продолжать эту тему. Однако атмосфера за столом изменилась. И если, произнося эту фразу, Арине было приятно отплатить матери за неудачную ночь и утро, то сейчас ей было неловко и стыдно.

Чуть позже они уже гуляли с коляской по поселку. Но в такое межсезонье везде, где не заасфальтировано, очень сложно пройти. И хоть был уже конец апреля, солнце успело только растопить все сугробы, но липкие жидкие канавы, полные грязи, еще чавкали под ногами, и коляска в них нещадно вязла. Отчаявшись погулять, Арина вернулась на участок и начала качать коляску на открытой веранде. За что почти немедленно получила от бабушки, потому что вместе с коляской и ребенком Арина привезла с собой пару килограммов налипшей глины, которая теперь начинала засыхать и отваливаться.

Арина качала коляску и думала, что все ее планы по просьбе помощи у самых родных и близких