Фартовые - Эльмира Нетесова

«Опять на дело. Успели пропиться. Что ж, тем лучше. Обоих распишу», — сжал Дядя кулаки и до его слуха донесся тонкий свист.

Дядя замер. От кладбищенской ограды отделились еще двое, поспешили к Кубышке через могилы — прямиком, чертыхаясь на ходу.

«Подваливайте, козлы. Всей кодлой возникли. Тем более — жалеть и мстить будет некому. Разве только Яровой на хвост мне сядет и станет до смерти пасти», — всматривался Дядя в тех, с кем решил свести счеты не медля.

Он подошел к кубышкиной шайке уже вплотную. Те уже разворотили венки на свежей могиле.

— Жмур этот — пархатый. Я сам видел его перед крышкой. На пальцах перстни, кольцо. Барахло импортное. С него одного не меньше куска снимем, — тараторил Кубышка, вгрызаясь лопатой в могилу.

Дядя ждал. В лицо ему летели комья земли. Он ждал, пока кодла, докопавшись до гроба, окажется глубоко в могиле.

— Шевелись шустрей. Нам еще с крали, вон той, что в углу нынче закопали, цепь с кулоном взять надо, — подзадоривал Кубышка кентов. Те, не разгибаясь, выбрасывали землю из могилы.

Дядя видел, что двое уже по пояс стояли в могиле. Третий — на стреме, Кубышка — главарил.

Вот лопата одного ударилась о крышку гроба.

— Открывай шустрее, — тихо командовал Кубышка.

И едва послышался треск дерева, Дядя перешагнул через ограду, схватил Кубышку за глотку, сдавив, швырнул на тех двоих, кто ковырялись в могиле.

— Тут вы и накроетесь, падлы, — ухватил лопату Кубышки и занес над головой главаря.

— Ты что, съехал? — выпучил глаза фартовый.

— Мою Анну вы ободрали. Вчера. Я за фартовых вас принял. А вы — мелкая шпана. Так нечего свет коптить! — замахнулся Дядя. Но чья-то сильная рука сдавила запястье и вырвала лопату.

Дядя оглянулся. Рядом стоял милиционер. По аллее, грохоча сапогами, мчались к могиле еще трос.

— Мусора! — выдохнул один из кодлы Кубышки и в один прыжок выскочил из могилы. За ним — и сам Кубышка, подпрыгнув мячом.

Оперативник, забыв о Дяде, кинулся в погоню. Дядя, перемахнув могилу, бежал скачками. Вот он поравнялся с оперативником. Теперь от него не отвертеться. «Ну и черт с ним. Зато Кубышку размажу», — думал медвежатник.

— Ссучился, падла! — внезапно кинулся Кубышка под ноги погони и только Дядя приметил лезвие пера, сверкнувшее из рукава. Главарь махнул рукой у шеи милиционера, но Дядя придавил эту руку собой. На раздумье не было времени… Вот ведь как бывает: никогда раньше Кубышка не брал в руки оружие. Дядя и не ожидал от него сопротивления. Видно, заматерел Кубышка, преодолел в себе боязнь крови.

Оперативник, не оглянувшись, бежал за двумя ворами. Он был уверен: Дядя не выпустит из рук Кубышку.

Дядя сомкнул пальцы на горле вожака. Насмерть. Как и обещал Анне. За ее и за свою смерть. Разом.

— Вставай, Дядя, нечего прикидываться жмуром. Кончилась твоя игра. Перебор получился, — оперативник нацепил на руки, вцепившиеся в горло Кубышки, наручники. И, повернув Дядю на спину, увидел нож в груди, мертвую улыбку, застывшую на лице.

Оперативник расстегнул наручники. Машинально снял фуражку.

Вспомнилась недавняя секунда-погоня, дыхание бегущего рядом Дяди. Он не хотел уступать милиции свое право на месть. И опередил… Хотя нож был так близко к горлу оперативника.

Как же я решился оставить их? Но те двое могли сбежать. Ребята не успели бы нагнать их. Такой оплошки Яровой не простит. А ведь предупредил, что воры нужны живыми. Не думал, что Дядя так скор на расправу. В этой ситуации он вполне мог сбежать. Хотя ребята не промахнулись бы… Но почему меня от верной смерти спас? — не понимал оперативник, растерянно разглядывая холодеющего Дядю.

Ответа на этот вопрос он так и не нашел. Лишь Дядя, будь живым, сказал бы, что и фартовые, уходя из жизни, случается, возвращаются в обычное человеческое состояние. Это — как покаяние на смертном одре. Живя изгоями, уходят в небытие равными с другими людьми…

Оперативники в машине бурно обсуждали случившееся. Что ни говори, банду поймали. И Дядю не упустили.

— Жаль только, что не живым доставим его к Яровому, — сказал один из них. И, отвернувшись к окну, добавил — Собаке— собачья смерть.

Да будет тебе злобствовать. Мертв он. Нет его. А у жизни этой, у нынешней ночи, он свое выиграл — смерть на свободе, — сказал спасенный оперативник, до самого морга ехавший с непокрытой головой.

* Штрафной изолятор.