След у таежной реки - Александр Александрович Тамоников

виду, каждый обследовал свой участок местности. Петракову достался открытый пятачок с высокой травой, из которой в отдалении выглядывала старая дырявая лодка. Сержант вооружился валявшейся на земле палкой и принялся шарить по траве, приближаясь к лодке, под которой вполне можно устроить импровизированное хранилище для спасательного круга, например.

Упругие стебли гнулись под палкой, открывая глинистый грунт. Ничего! Поразительно, каким обманчивым бывает речной берег. Иногда, когда идешь вдоль реки, кажется, будто до самой кромки воды лежат горы всевозможного хлама всех форм, цветов и размеров, от пустых бутылок до ржавых баркасов. Петракову ничего не попадалось, за исключением трухлявой доски.

Удастся ли на такой преодолеть Амурскую протоку? Сомнительно, поскольку гнилая древесина разваливалась на куски, вдобавок она щерилась ржавыми гвоздями, грозившими изранить руки пловца. К тому же доска терялась в зарослях, вокруг нее не имелось никаких условных знаков, намекавших на то, что она намеренно положена именно в этой части берега. Если и бросать средство для переправы прямо в траву, то ближе к какому-нибудь надежному ориентиру, хотя бы к той старой лодке. Заметная, в лучшие времена покрытая синей краской, от которой сейчас остались несколько облупившихся полос на корпусе, посудина выделялась среди однообразного пейзажа. Петраков с отвращением отбросил доску-гнилушку и вытер ладонь об штаны.

Туман редел, солнечные лучи пронизывали его насквозь и золотили постройки, береговую траву, деревья на обоих берегах протоки. Видимость стала лучше, и от глаз сержанта не укрылось, как за лодкой мелькнула чья-то темная фигура. Мужчина, судя по очертаниям.

Петраков сдерживал порыв подать сигнал товарищам. Нельзя, рано! Неизвестный находится чересчур далеко, его будет трудно догнать. Если он услышит сигнал, то немедленно побежит и запросто оторвется от преследования. Темная фигура вновь зашевелилась, подняв голову, затем исчезла за лодкой. Над зарослями поползла тень. Человек, низко пригибаясь, уходил со своей позиции в направлении заброшенного амбара. Заметил? Нет, тогда бы побежал. А он крадется, позволяя Петракову сократить дистанцию.

Странная «погоня», оба участника которой медленно переползали с места на место, привела сержанта к амбару, которым на самом деле оказался сарай с рыболовецкими сетями. Петраков вжался в сырую стену и затаил дыхание. Неизвестный копошился за углом, тяжело дыша. Совсем рядом.

Не убегал, не нападал и не старался затаиться. С громким сопением возился, как щенок, который долго крутится на месте, укладываясь спать. Что там вообще происходит?! Выдержка подвела Петракова, он рванул за угол. И немедленно получил удар в лицо. Затем еще удар. На сей раз в висок.

Растерявшийся сержант пропустил оба удара и рухнул наземь, не успев и вскрикнуть. Противник навалился на него и вцепился обеими руками в шею. Петраков, тщетно пытаясь собраться, постарался ударить нападавшего в ответ. Первый удар правой вышел вялым. Надо бить еще, пока не задохнулся и не лишился сознания! Второй удар левой удачно попал под ребра. Противник захрипел, ослабил хватку. Вот так!

Петраков, ощутив временную свободу, изо всех сил дернул головой и стукнул его по переносице лбом. Мужчина, чьего лица сержант даже не сумел толком рассмотреть, схватился за разбитый нос и завопил: «Самураи!»

Сержант спихнул нападавшего и, откатившись в сторону, начал подниматься. Сделать это было непросто, воздуха не хватало, Петраков еще не отдышался.

— Смерть самураям! — завопил мужик и вновь пошел в атаку.

Теперь-то Валентин хорошо рассмотрел его. Испитая синяя рожа, недельная щетина росла чуть ли не до самых глаз, злобных, глубоко запавших в блюдцах черных кругов. Бесформенная одежда, измазанная в грязи и покрытая стеблями травы сверху донизу. Заурядный пьянчужка, отсыпавшийся на берегу реки и, вероятно, с бодуна принявший чекистов за японских лазутчиков.

Пьяница приблизился, от него разило перегаром. Сержант на сей раз проворно блокировал удар и двинул кулаком по печени противника, заставив алкаша согнуться пополам. Хуком справа Петраков свалил с ног «истребителя самураев», набросился на него и скрутил в бараний рог. Над рекой раздался невнятный семиэтажный мат по адресу японской военщины, перемежаемый хрипами и визгом.

На звуки прибежали, бросив поиски, Назаров и Рябцев.

— Пока мы с вами дурью маемся, человек границу охраняет, — сыронизировал сержант.

Раздались смешки.

— Сдавай его в милицию, — велел капитан, даже не улыбнувшись, скорее с некоторой досадой в голосе, — допросим, как проспится. Ясно, что он ни при чем, но одного мы уже отпустили по ошибке… Помощь требуется? Рябцева к тебе приставить?

Петраков, который уже поднимал с земли верещащего алкаша, замотал головой и сказал, что легко справится один. Тут Назаров окинул взглядом окрестности и спросил сержанта:

— Лодку и сарай проверить успел?

— Никак нет!

— Ладно, я лично проверю.

Петраков потащил бузотера в отделение, Рябцев удалился на свой участок местности для продолжения поисков. Не оборачиваясь вслед уходившим, Назаров приступил к обыску сарая, который тщательно осмотрел изнутри и снаружи, после чего двинулся в направлении перевернутой лодки. Под ней обнаружилась большая автомобильная камера в превосходном состоянии, обвитая веревкой, явно создававшей дополнительное удобство пловцу. Вполне годится для пересечения Амурской протоки. Небольшое количество грязи на покрышке говорило, что она пролежала на берегу недолгое время, менее недели.

Отряд нашел то, что искал. Теперь необходимо организовать наблюдательный пост, чтобы схватить Тигра, когда тот предпримет попытку переправиться на покрышке через протоку. Соседство сарая пришлось весьма кстати. Хотя из него совершенно не видно лодку, зато прекрасно слышны шаги и другие звуки с улицы. Вдобавок здесь может незаметно разместиться большая группа людей.

«Интересно, видел ли пьяница того, кто спрятал камеру? — задавался вопросом капитан. — Непременно надо будет его допросить, причем лично».

Назаров отошел от лодки и дважды свистнул. Ответили свистом другие чекисты, сигнал сворачивать поиски эстафетой полетел вдоль берега, оповещая об окончании поисков весь отряд. Маловероятно, чтобы коварные шпионы разместили на берегу несколько плавсредств в разных местах, а значит, дальнейшие поиски были пустой тратой времени.

Спустя два часа капитан прибыл в отделение провести допрос протрезвевшего дебошира. С собой Назаров прихватил Тимофеева и Петракова. Сержант, лихо скрутивший борца с самураями, мог пригодиться для психологического давления на него.

— У вас теперь с ним отношения, — пояснил Николай Иванович.

Петраков состроил недовольную мину и возразил:

— То есть мы с ним побратимы, что ли? Подрались всего лишь.

— Драка — это уже отношения. Ты победил противника, задержал его, притащил на допрос. Теперь противник не будет к тебе равнодушен. Он либо боится тебя, либо уважает, либо ненавидит. И эти эмоции заставят его себя выдать, как-то проявить свою сущность.

Но логика Назарова не сработала. Когда участковый ввел хулигана в кабинет, специально отведенный милицией для работы чекистов, сразу стало понятно, что