Дембель неизбежен. Том 2 - Константин Федотов

Задачка та еще, кого мне глушить-то? Вроде никто не храпит, а если дембель храпака даст? Мне его глушить? Ага, как же, потом меня в каптерке опять глушить будут. Но идея возникла сама собой, зачем мне искать тигра, когда я могу назначить его самостоятельно, сейчас оглушу Миронова, и пусть ходит охотится хоть до утра.

Миронов спал в дальнем кубрике, рядом с дембелем Старчуком, тоже такой тихий, смугленький паренек, что постоянно обитает в автопарке. Походив немного взад-вперед, я направился к нужному ряду кроватей, главное не перепутать, а то последствия будут не очень хорошими.

Осторожно шагая по скрипящему полу, я крался к своей жертве, и когда уже подошел почти вплотную, то вдруг услышал, как что-то капает на пол позади меня. Обернувшись, я посмотрел на Старчука, что выглядел каким-то бледным на вид. Но что капает? Обоссался, что ли? Но, опустив взгляд на пол, я увидел торчащие пальцы руки из-под одеяла, и по ним на пол капали бордовые капли крови, что уже сделали лужу на полу, на которую я, кстати, наступил.

– Старчук! – крикнул я, толкнув парня, но тот не отреагировал. Тогда я сдернул с него одеяло и увидел, что обе его руки изрезаны чем-то острым, и из них ручьями течёт кровь. – Итить твою мать! – выкрикнул я во всю глотку и рванул к дежурке. При этом из-за резкого старта я поскользнулся на крови и упал, ударившись лбом об табуретку, и если бы не каска, рассек бы его на хрен.

– Старчук вскрылся! – закричал я, залетев в дежурку, ошарашив своим заявлением как ротного, так и дежурного по части.

Глава 8

Буквально за несколько секунд казарма превратилась из сонного царства в жужжащий улей. Ротный подбежал к кровати и потряс парня за плечо, но тот был без сознания и не приходил в себя. Вся его кровать была в бордовых лужах крови, но бледный паренек еще был жив, слабый пульс прощупывался.

Дневальный убежал в лазарет за дежурящей там медсестрой, а дежурный по части уже вызывал скорую помощь, поскольку было очевидно, что тут без больницы не обойтись. Ротный же пребывал вне себя от ярости и выгнал всех нас из казармы на улицу, мол, нечего тут смотреть. И вот мы, разделившись на две группы, разместились в курилках.

– Гребаный Скрипач! Вот же подстава! – ругался Авакян, сидя напротив меня в курилке.

– Он музыкант, что ли? – спросил я, в очередной раз услышав прозвище Старчука.

– Какой он, нахрен, музыкант?! – возмутился дембель. – Урод он! Это уже третий раз за его службу! Первый раз он в туалете вскрыться пытался на третьем месяце службы. Его дневальные тогда спалили, нашим дедам сразу доложили, мол, так и так, а те его сразу к командиру роты отвели. Мало ли, дурак какой, вот так кончит себя, а все потом будут виноваты.

Офицеры, пообщались с ним, выяснили, что да как, он тогда только немного лезвием порезаться успел, вены не зацепил. Говорил, что девчонка его бросила, и он таким образом решил свести счеты с жизнью. В общем, с того дня за ним наблюдали двадцать четыре на семь, как по мне, лучше бы в дурку сразу сдали и дело с концом. Но начальство побоялось огласки, их же за это по головке не погладят, суицид – это ЧП! Со временем забылось, ну а где-то на седьмом месяце он опять за свое, на этот раз в бане, последним остался, но, к удаче, в баню Славян зашел и увидел этого ушлепка, плачущего с опасной бритвой в руках. Он церемониться с ним не стал, отвесил ему оплеух для того, чтобы тот в чувства пришел, и отвел к нашим дембелям. Но теперь уже они сказали всем молчать, а то у них аккорды уже были закрыты, и дембеля побыстрее домой хотели уйти. Ну опять мы приглядывали за ним, ты пойми, его пальцем за всю службу никто даже не тронул, а этот шлепок майонезный все равно за свое. А сейчас ему до дома четыре дня осталось! Сука, четыре! И вот тебе, пожалуйста, все равно за свое! Уволься, свали за забор и хоть вены вскрывай, хоть под машину прыгай, но нет же, всех подставил! Сейчас все по шапке получат от командира роты до тебя в том числе! Вот Скрипач, сука, всех под монастырь подвел! – эмоционально размахивая руками, рассказал мне старший товарищ.

Тем временем через КПП к казарме, освещая все вокруг синими мигалками, подъехала машина скорой помощи. Из нее шустро выпрыгнули три человека, дневальный, что уже встречал их, проводил в казарму. Что там происходило внутри, оставалось для нас загадкой, но спустя пятнадцать минут два медработника спустились в машину, взяли носилки и ушли с ними наверх, а после уже спустили и нашего Скрипача, погрузив его в машину, покинули территорию части.

– Ну что, братцы, теперь начнется самое интересное, заживем по уставу. Если отдых – то активный, если праздник – то спортивный! – ухмыльнувшись, сказал Авакян.

Поспать сегодня нам уже не удалось, да и сна больше ни в одном глазу не было. У меня перед глазами так и стояла картина окровавленного парня, лежащего в своей кровати в бессознательном состоянии. Я, конечно, деревенский парень и много крови видел в своей жизни, все же кололи свиней, быков, но человек – это совсем другое дело. В часть, разумеется, приехало все руководство, и начали разбираться в произошедшем. Больше всех сейчас под удар попадал замполит, которого я видел всего несколько раз, и то в это время он или приходил, или уходил в штаб, а так в основном сидел в своем кабинете. Командир роты и командир взвода также находятся под основным ударом. Ну а страдать больше всех будем все мы, так как нас уже обрадовали тем, что утром к нам приедет комиссия из вышестоящего штаба. А это значит, что везде нужно навести марафет, и сами мы должны все до единого выглядеть с иголочки.

В целом для меня ситуация не очень приятная, но помимо командиров еще очень сильно пострадали дембеля, и это приводило их в ярость. Мало того, что они теперь вынуждены под четким контролем офицеров работать с ними наравне, так еще, скорее всего, все их договоренности по поводу дембельских аккордов будут аннулированы.

Утром в часть прибыла целая делегация недовольных офицеров. Вид у них