Дембель неизбежен. Том 2 - Константин Федотов

одевать и обувать? Но это в Москве и Подмосковье, в регионах же за возможность попасть в армию хватаются руками и ногами, а должности чуть ли не по наследству передают. С работой там сложнее, да и стабильные десять тысяч в месяц – это вполне приличные деньги. Однако в Московском регионе желающих служить особо нет. Отсюда и все сложности с личным составом.

Весь день меня то и дело цепляли сослуживцы, втюхивая мне банковские карты с просьбами снять с них наличку и отдать таким образом, чтобы никто другой их не видел. Некоторые просят что-нибудь купить в военторге, другие начали писать доверенности на получение посылок. Глядя на эти бесконечные списки, которые я себе составлял, чтобы ничего не забыть, стало очевидно, что насладиться прогулкой по городу у меня банально не выйдет, я буду бегать как кипятком ошпаренный, чтобы все успеть сделать. Никита же, глядя на меня, лишь ехидно улыбался, говоря о том, чтобы я привыкал к подобному.

Завтрашний день Никита тоже очень сильно ждал, ведь он по возвращении из города получит документы и уволится в запас. Начальник штаба немного успокоился после проверки, как я понял, вроде все обошлось, Старчук выжил и сейчас лежит в госпитале, правда, уволят его теперь с белым билетом, как психически нездорового суицидника. В общем, теперь получается, свой год жизни он потратил впустую. Никиту же отпускают домой на два дня раньше, и он сейчас довольный, как поросеночек, собирает свои пожитки, а я учу обязанности дежурного по штабу, ведь у меня их точно спросят на разводе.

* * *День сегодня пролетел незаметно и хлопотно, я и сам не заметил, вроде только что встал по команде «Рота, подъем», а уже пришел в потемках в казарму.

Развод прошел весьма неплохо, дежурным по части заступил сегодня вышедший из отпуска старший лейтенант Лукин. Худощавый, высокий офицер, достаточно строгий, но при этом очень справедливый. По должности он был заместителем командира первой роты. На разводе общался он с нами вполне корректно, без оскорблений, как это обычно любят делать другие. Но Никита сказал, чтобы я сильно не обольщался на его добренький вид, в гневе этот человек крайне опасен и легко может доставить массу неприятностей. Сделав себе пометочку в голове, я стоял на разводе, как образцовый солдат, подстрижен, побрит, подшит, форма чистая, а берцы блестят чистотой, словно они лакированные. Обязанности Лукин у меня, разумеется, спросил, и я тут же доложил ему все в точности, как написано в уставе, вплоть до запятых. Благо там учить нужно было не так уж и много, гораздо меньше, чем дневальному.

Миронову сегодня не повезло, он заступал дежурным по роте и помощником дежурного по части соответственно. И обязанности он выучить не смог, я, честно говоря, думал, что Лукин начнет кричать на моего дедушку, но нет. Он просто сказал ему, что тот не ляжет спать и не сменится с дежурства до тех пор, пока ему все не доложит. А учить там нужно куда больше, чем мне. Уж лучше бы назвали обезьяной, чем так вот сидеть сутки с уставом в руках и зубрить несколько страниц текста, который полон армейских терминов и аббревиатур.

После того как я поставил подпись в журнале приема и сдачи дежурства, Никита с криком «Добби свободен» собрал свои пожитки и умчался в казарму, а я уже как полноценный правитель помещения дежурного по штабу начал наводить свои порядки. Правда, периодически отвлекаясь на сослуживцев и поручения начальства.

Самое главное, что меня радовало во всей сложившейся ситуации, так это то, что мне не нужно ходить в столовую строем, участвовать в вечерних мероприятиях, таких как вечерняя прогулка и поверка, а также утренняя зарядка. В целом неплохо устроился, а еще у меня появилась отличная идея, как только все дембеля уедут отсюда, я куплю себе USB-модем и на моем рабочем ноутбуке появится интернет. А там и родителей попрошу, чтобы прислали мой телефон, ведь у меня теперь есть большая связка ключей от различных помещений, где я могу спокойно хранить телефон, не показывая его дедушкам.

В казарме царила полная тишина, у тумбочки на табуретке сидел Миронов и с уставшим видом зубрил устав, Бобков же намывал центральный проход, увидев меня, с завистью посмотрел на золотую бляху и тяжело вздохнул.

Я, как полагается, постучал в дверь дежурки и, открыв ее, вошел в помещение.

– Товарищ старший лейтенант, рядовой Семенов прибыл! – негромко доложил я, приложив правую руку к виску.

– Все закрыл? – уточнил у меня Лукьянов, подняв свой взгляд, отрываясь от заполнения журнала.

– Так точно! – ответил я.

– Молодец, а ты у нас откуда родом будешь?

– Из Сибири. – сразу ответил я.

– Сибиряк, значит, это хорошо. – улыбнувшись, ответил дежурный по части. – Ладно, иди отдыхай. – махнул он мне рукой в сторону выхода.

– Есть! – ответил я, сделав команду «кругом», вышел из дежурки и отправился в свой кубрик.

Быстро умывшись, я разложил вещи на табуретке, что стояла перед кроватью, и завалился спать. Что-что, а вот сон в армии начинаешь ценить как никогда. Поэтому, стоило мне коснуться головой подушки, как я пушечным ядром влетел в царство Морфея.

* * *

– Семенов! Семенов, твою мать! Просыпайся! – услышал я через сон, чувствуя, как моя кровать покачивается.

Открыв глаза, я увидел, что рядом со мной стоит Миронов и качает кровать за спинку.

– Чего надо? – недовольно фыркнул я.

– Мне ничего, но вот там приехал начальник штаба и ждет тебя у входа! – ехидно улыбнувшись, ответил он.

– Гонишь? – возмутился я, видя, что за окном еще темно.

– Ты думаешь, я с такими вещами шутить буду? – нахмурился Миронов.

Сон за одну секунду как рукой сняло, ведь Миронов прав, он слишком труслив, чтобы шутить подобными вещами. Я подскочил с кровати и начал по-быстрому одеваться, портянки даже завязывать не стал, а просто накинул их «парашютом». Выскочив из казармы как чертик из табакерки, я пулей подбежал к штабу, где увидел стоящего на крыльце начальника, покуривающего сигаретку.

– Здравия желаю, товарищ майор! Дежурный по штабу рядовой Семенов! – сделав три строевых шага как полагается, доложил я.

– Привет-привет. – улыбнулся майор, скинув уголек с сигареты, и засунул окурок в щель между ступеньками. – Открывай давай, нас ждут великие дела. – добавил он.

Уже оказавшись в штабе, я посмотрел на часы, время было полчетвертого утра. Говоря про великие дела, майор не соврал. Сначала мы зашли с ним в архив, где он указал мне на стеллажи с толстыми журналами, коих тут было бессчетное количество. А