Регуляторы - Александр Грохт

«рейдеров» из-под удара и втопил педаль газа, но это уже не могло их спасти — через долю секунды череп сидящего за рулем лопнул, как перезрелый арбуз, а неуправляемая машина вломилась своим кустарным «таранным бампером» в стоящую на дороге легковушку, тут же заглохнув.

Удивительно, но пулеметчика каким–то чудом не зацепили, хотя он представлял собой самую удобную мишень. Сориентировался он тоже мигом, обрубая свою «сбрую» резкими взмахами ножа, но удар машины в стоящий на дороге седан помешал его попытке сбежать, мужик кувырком вылетел из кузова, ударился об асфальт и остался лежать там неподвижно.

Стрельба стихла. Похоже, мои юные коллеги просто-напросто израсходовали все магазины, и сейчас срочно перезаряжались. Поставил себе в голове пометку научить их так не делать, но сейчас имели то, что имели. Прикрыть меня было некому, но и сидеть в укрытии было не очень хорошим планом. Я считал, что выжить после такого обстрела невозможно, машина противника напоминала решето, но проверить все равно было надо. Больше всего меня сейчас, ясное дело, интересовал лежащий на асфальте пулеметчик, но сунуться к нему и оставить за спиной неизвестное количество раненных в машине было просто откровенным бредом. В любой момент из двери может высунуться козел с автоматом. И разрядить его мне в спину. Что толку, что его тут же убьют пацаны? Я-то как минимум выпаду на недельку с ушибами всей бабки, в смысле всего Джея, а не дай бог пробьет или зацепит руки, ноги? Нет уж. За спиной живых врагов быть не должно.

Отпустив карабин свободно висеть на ремне, вынимаю из специальной кобуры свое недавнее приобретение — пистолет–пулемет П90, куда более удобный, чем «Кипарис», и, переведя переключатель в режим одиночного огня, аккуратно выдвигаюсь из–за укрытия. На коротких дистанциях эта кургузая машинка делает дуршлаг из любого противника, игнорируя даже легкую броню, а пять десятков патронов в магазине намного приятнее, чем тридцать. Как, впрочем, и полноценный фулл–авто «на коротке» куда нужнее, чем высокая точность выстрела без этого самого фулл–авто.

Приставным шагом двигаюсь сначала к перевернутой тачке, не забыв сказать парням по рации, чтобы держали под прицелом и расстрелянную машину, и «отдыхающего» на асфальте человека.

Китаец, лежавший на боку, не самая удобная цель для «контроля». У меня перекрыт обзор на салон, и единственный способ туда заглянуть — это сунуть морду лица в разбитое лобовое. Вот только если там какой недобиток спрятался, то это идеальный способ получить пулю прямо в эту самую морду лица, со всеми вытекающими. Но выбора нет.

Луч встроенного в ПП лазерного целеуказателя прыгает в салон, и я резким движением даже не нагибаюсь, а практически падаю на асфальт перед выбитым стеклом, готовый стрелять во все живое.

Но живого тут нет. У водителя нет головы — её просто оторвало, зажав между падающим джипом и асфальтом. Искренне надеюсь, что он уже был мертв в этот момент. Пассажир на переднем сидении убит наповал — две пули в голову и шею. Пулеметчика я изрешетил знатно, так что там даже проверять не надо — после семи пуль в корпус не выживают. Мы же не в кино.

Оставив разграбление машины «на потом», быстро перехожу к разнесенному в клочья джипу. Но там тоже тихо, как в морге — в салоне автомобиля было не два, как мне показалось пока я в них стрелял, а три человека, и сейчас все трое напоминают собой скорее манекены из баллистического геля, а не людей — куча дырок, оторванные части черепов и везде кровь.

В этот момент в рации раздался невнятный возглас Макса и одиночный выстрел из пистолета.

— Не убивать! Он нужен мне живым! — тут же заорал я в рацию, одновременно с этим на полной скорости выскакивая из–за машины туда, где лежал до этого контуженный пулеметчик.

Парень оказался очень крепким. Несмотря на удар об асфальт, способный отправить на тот свет кого–то с менее крепким черепом, он уже поднялся на ноги, хоть и не слишком уверенно, и даже держал в руках пистолет. Я на бегу изобразил из себя игрока в американский футбол и снес его плечом, падая сверху. Пистолет из его кисти вылетел, и, крутясь, укатился в канаву. А сам мужик, попытавшийся сопротивляться, тут же замер, когда ему в рот, кроша зубы, воткнулся ствол моего П90.

— Фдаюфь! Фдаюфь! — прошепелявил он, пытаясь зачем–то языком отодвинуть пламегаситель подальше. — Фе уфифайфе! Фдаюфь!

Я быстрым движением вынул из спецкармана на бронике наручники и мгновенно упаковал сначала кисти рук этого засранца, а потом, подумав, и ноги тоже в стальные «браслеты». История с освобождением Шеина научила меня ценить эти маленькие железные игрушки, из них куда сложнее выбраться, чем избавиться от веревки.

Оставив пленного лежать на асфальте, я поднимаюсь, и жестом командую ребятам и Ане выходить из укрытий. Когда вся честная компания оказывается около меня, быстро ставлю всем задачи — Ане осмотреть пленника на предмет тяжелых увечий не заметных сразу, а то не дай бог околеет раньше времени. Пацанам — быстро вытащить все полезное из того «блендера», который они учинили в расстрелянной машине. Заодно журю обоих за неэкономную стрельбу и одновременно опустевшие магазины. Пацаны понурились. Ну да, я объяснял все это еще на базе — что люди это вам не зомбаки, и так с ними не воюют. Но… для них это все просто слова, не понимают пока что ни черта. С их точки зрения мы крутые донельзя, тем более что и я, и Макс все еще движемся куда быстрее большинства людей, хотя это единственный «постэффект» реаниматора, сохранившийся столько времени.

Пока юные дарования, сдержанно матерясь, копаются среди кровищи и мозгов, лезу аккуратно в перевернутую тачку, и выволакиваю из нее трупешники. И тут же понимаю, что я эту вот форму уже видел ни один раз. Ровно в такой же щеголяли боевики Шеина, да и убитые когда–то нами на дороге к деревне «рейдеры», работавшие на него, тоже носили подобные костюмы. Называются они «Бекас–ночь», и фактически это улучшенная форма охранников. Но что на этих дорожных бандитах такая же форма — приводит меня к плохим выводам. Впрочем, надо допросить этого козла, все и узнаем.

Вооружены все ребята оказались одним и тем же набором — АКСУ, «Грач», по пять магазинов на автомат и два на пистолет. Ножи, рации «Ляофенг», такие же как у нас были на страйкболе. Ни у одного нет броника. Багажника у машины нет, поэтому запас топлива