Рейс без обратного билета - Александр Александрович Тамоников

что же ты думаешь по этому поводу? Веришь ты в такую беду? По-моему, все это лишь полупьяные фантазии. Выпили молодые люди лишнего, вот и разгулялась фантазия. Таких-то перебежчиков, как они, почитай, в каждом московском доме по двадцать штук. Выпьют – и пошли языками чесать. И то им не нравится, и это не по нраву. А где-то за кордоном, понимаешь ли, сплошь медовые реки. Пустой треп, и ничего другого. Нашему человеку дай только возможность почесать языком… Или ты думаешь иначе?

– К сожалению, приходится думать иначе, – сказал Ремнев.

– Вот как? – удивился Ильин. – И почему же? Если, конечно, это не секрет.

– Понимаешь, какое дело, – Ремнев свернул на обочину, нажал на тормоза, остановив машину. Оказывается, за разговором они и не заметили, как выехали на окраину Москвы. Здесь было малолюдно, машин встречалось не так много – в общем, идеальное место для серьезного разговора. – Понимаешь, какое дело… Вожак той компании Марсель намекал, что за ним стоит некий человек, который готов помочь и самому Марселю, и прочим, кто пожелает, перебраться через границу. А из этого вытекает множество вопросов, на которые у нас нет пока ответов.

– И первый такой вопрос: есть ли в самом деле такой человек или Марсель просто-напросто блефует? – сказал Ильин. – Получается, что такой человек и впрямь есть, потому что иначе уж слишком дешевым получается блеф. Бессмысленным… Этак Марселя его дружки разоблачат в два счета и спросят, для чего он водил их за нос. И что он им скажет? Что выдавал желаемое за действительное? Нет, тут явно что-то другое…

– Человек за спиной, – сказал Ремнев.

– Да, человек. А отсюда следующие вопросы: кто он такой, этот человек, и для чего затеял такую игру? Как он познакомился с Марселем – я уже и не спрашиваю. В данный момент это не так интересно. Но откуда он взялся?

– Думаю, вначале нам нужно найти ответ на вопрос, для чего он затеял такую игру, – сказал Ремнев. – И тогда нам станет ясно, кто он такой.

– Пожалуй, – согласился Ильин. – И что же, у тебя есть предположения? Вижу, что есть. Чувствую… А если так, то и не таись, раз уж у нас зашел такой разговор.

– Предположения, – повторил Ремнев, и было видно, что это слово ему не нравится. – Предположения… Лучше бы, конечно, это были доказательства. Предположения – дело ненадежное. Этак недолго и ошибиться, пойти по ложному следу.

– Ну, так ведь любое расследование начинается именно с предположений, которые называются версиями, – усмехнулся Ильин. – Так что пока мы со следа не сбились.

– Будем считать, что ты меня убедил и успокоил, – усмехнулся Ремнев. – Итак. Кто у нас этот Марсель и кто у нас его дружки и подруги?

– Молодые бездельники, у которых папы и мамы занимают высокие посты, – сказал Ильин.

– Вот именно! То есть так называемая золотая молодежь. Иными словами, лица со специфическим социальным статусом.

– Эк ты завернул! – восхитился Ильин. – Я и выговорить-то это не смогу, не то что запомнить. А тем более понять. Мне бы как-нибудь попроще…

– Не прикидывайся дурачком, – сказал Ремнев. – Все-то ты понимаешь.

– Ладно, – махнул рукой Ильин. – Валяй дальше. Будем разбираться на ходу.

– Ну и вот. Поскольку они – лица со специфическим социальным статусом, стало быть, на слуху и на виду. Не столько сами по себе, сколько из-за своих начальственных пап и мам. И вот теперь представь, что некто очень хочет нагадить этим папам и мамам. Вернее сказать, в их лице нагадить всему нашему государству, поскольку эти самые папы и мамы – лица государственные. Спрашивается: как лучше это сделать? Выйти напрямую на пап и мам? Ну, это дело рискованное и почти безнадежное. Не таковы наши мамы и папы, чтобы так вот запросто повестись на какую-нибудь авантюру. Один-два, может, и поведутся, но остальные скажут гневное «нет». Еще и сообщат куда следует, то есть нам. Так зачем же тому, кто хочет сотворить какую-нибудь пакость, понапрасну рисковать? Нет уж, лучше они подберутся к папам и мамам издалека, сбоку или со спины! Ударят в самое уязвимое место!.. Ты следишь за моей мыслью?

– Еще как. Получается, что уязвимое место пап и мам – их детки-балбесы. И если ударить по деткам, то рикошетом прилетит и по родителям. А значит, и по всему государству.

– Вот именно.

– Да уж… Массовый побег деток за границу – это действительно… Политический скандал, насколько я понимаю, который можно раздуть до неимоверных размеров.

– Все так и есть.

– Лихо, ничего не скажешь, – задумчиво произнес Ильин. – И главное, просто, потому что детки и впрямь балбесы.

– Еще какие балбесы. Некогда папам и мамам было заниматься их воспитанием. Папы и мамы делали важную государственную работу. А детки росли себе… Сытые, одетые. Одним словом, бездельники. А сытый бездельник чего только не придумает, чтобы развеять скуку.

– Так это что же получается! – Ильин хлопнул себя по коленке. – Ведь это же получается черт знает что такое! Я говорю о том самом человеке. Ведь похоже, что он…

– Агент иностранной разведки, – закончил мысль Ильина Ремнев. – Агент-провокатор. Есть, знаешь ли, у них люди с такой специальностью.

– Батюшки и матушки, что творится на белом свете! – присвистнул Ильин, а затем произнес уже серьезно: – И вот, значит, этот обладатель такой специальности каким-то образом вышел на Марселя и уговорил его бежать за границу. А Марсель, стало быть, стал сколачивать группу для побега. Ну и ну! Да вот только мне непонятно: а для чего ему понадобилась группа? Бежал бы один. Или в компании веселее?

– Одиночный побег – это не то, – сказал Ремнев. – Не тот масштаб. А значит, будет и не тот эффект. Другое дело – группа беглецов. И все сынки и дочки родителей, которые на высоких государственных и партийных постах. Тут уж громкого скандала не миновать.

– Да, пожалуй. – Ильин в задумчивости потер лоб. – Но мне опять не совсем понятно: каким таким способом этот провокатор убедил Марселя бежать? Ведь это же такое дело…

– Значит, нашелся способ, – ответил Ильин. – Действенный способ. Клещи! Петля!

– Запугали, значит, «золотого» мальчика? Но чем? Что же, приставили пистолет к его виску?

– Может, и пистолет. А скорее всего, взяли его на шантаж. Самое надежное средство, между прочим. В подобных случаях ломались и не такие, как Марсель.

– Знаем. Но чем именно этот провокатор мог шантажировать Марселя?

– Допустим, втравил его в какое-то нехорошее дело. Сам, значит, это дело организовал, а потом втравил. Или ничего даже и не организовывал, а просто разузнал о Марселе что-нибудь нехорошее. Ведь золотая молодежь, насколько