Джентльмены удачи 2 - Александр Леонидович Кириллов

Если знать, куда смотреть, то внимательный наблюдатель мог различить на горизонте далёкий парус, постепенно тающий в туманной дымке октябрьского утра. Вскоре руководители города будут весьма удивлены пропажей охраны и рабов.

С раннего утра Любушкин с приписанными к лазарету матросами занимался осмотром освобождённых, сразу сортируя народ по болезням, а медбратья проводили лечебные процедуры: промывали спиртосодержащим раствором и мазали нужными мазями загноившиеся раны, обмывали головы раствором против вшей, давали порошки и отвары от простуды.

Купец очнулся с больной головой. Оглядевшись, обнаружил себя на корабле в окружении невольников. Он поднялся и сообщил окружающим, что он купец. Матрос из охраны проинформировал меня, что купец очнулся и что-то лопочет. Его привели ко мне, и я задал вопрос:

– Я – капитан судна. Что ты хочешь сказать?

– Я – купец Иону Папаиону. Как я здесь оказался?

– Какое счастье, почтенный, что нам встретился не просто купец, а известный на всём побережье Иону Папаиону.

– Да, я известный и уважаемый купец.

– Я очень этому рад. Я хочу купить у тебя всех этих людей. Надеюсь, это твои рабы?

На его физиономии отразилось желание сказать «да», но и сомнения в том, что ему за это будет. В итоге он ушёл от ответа:

– Тогда почему ты, капитан, везёшь меня и рабов на корабле, а не дождался утра?

– Чтобы ты не продал их другим купцам. Сколько они стоят?

– Увы, не все рабы принадлежат мне.

– Как не все? Я думал, что они все твои. Назначь цену, и ты за всех получишь деньги. Казначей, неси сюда цехины. Или мне высадить тебя и вернуться за другим хозяином всех рабов?

– Что ты, почтенный капитан, все эти рабы принадлежат мне. Они очень хорошие, потому стоят дорого.

– Здесь пять тысяч золотых цехинов. Думаю, это достаточная цена за этих доходяг.

– Пять тысяч золотых цехинов! Конечно, почтенный капитан, этого достаточно за этих отличных рабов.

– Пиши купчую.

Купец переписывал всех в купчую с именами и прозвищами, указывая, что местом их проживания является город Берды. Получалось, что он продал мне своих крепостных, а я их купил. Поставив наши подписи и печати, я передал купцу деньги. Офицеры оказались озадачены таким развитием событий, когда я заплатил огромную сумму за рабов, которых они ночью отбили. Зато Иону был доволен:

– Вай, капитан, хорошая сделка. Что же, пора высадить меня.

– Хорошо, Иону. Я рад был иметь с тобой дело, поэтому высажу тебя, как ты сказал, прямо здесь.

Я ударил его ножом и перебросил через борт:

– Покойся с миром, работорговец Иону Папаиону. А это тебе золотой цехин для пропуска в ад без очереди.

Я взял монетку из сундучка и выбросил её в море. На месте её попадания в море булькнуло, и показалась голова здорового осётра.

Народ загомонил:

– Капитан, твоё подношение принято морем. Нам будет сопутствовать удача!

– Верно, парни, морской дьявол принял свою жертву. Пусть теперь смотрит на чужие корабли, а нас не трогает. Всех рабов я заберу себе, а ваши доли за операцию высчитаю в рублях и выплачу. Также выкуплю пушки и переплавлю их на нужные изделия.

– Капитан, все железо – твоё без оплаты. Оно даёт нам победы в боях.

Я поблагодарил народ за честный расклад, ведь ни за новые пушки на свои корабли, ни за снаряды с тротилом денег я не брал. К тому же пушечная бронза пойдёт на декоративные предметы, например, свечные люстры и керосиновые лампы. Затем я подумал и произнёс: «Друзья мои, а ведь наш поход ещё не закончен. Ещё не уничтожены разбойники, а значит, они могут снова напасть».

Наступило время, когда я вспомнил о пленных татарах. Я хотел выяснить у них дорогу к их кочевьям. Мужики делали вид, что совершенно не понимают турецкого языка, поэтому пришлось самого дерзкого из них пытать. Его я просто порезал, чтобы он помучился, а затем убил. Оставшимся двум сказал, что отпущу их с семьями, если они помогут мне. Оба нукера пошли на сотрудничество.

Забитое людьми и лошадьми судно добралось до Таганрога. Моряки и офицеры, кроме дежурных, были отпущены по домам или в казармы до завтра, а баталёры добирали на флотском складе сухари и вяленое мясо. Судя по раскладам, отряд морской пехоты уходил в путь не меньше, чем на четыре дня. Прибыв с новыми крепостными в усадьбу, озадачил Альбера, Лауру и Полину размещением в пустых избах, усадьбах помещиков и сараях новых крепостных. Обоих помещиков с семействами пригласил пожить у себя, пока Плотников будет подбирать им жильё. После раздачи указаний, отправился в Морской штаб доложить Покидову о первой части операции.

Через сутки, решив организационные дела в городе, судно ушло к Белосарайской косе, выгрузив там лошадей с десятком телег и отряд в 300 матросов, включая сотню снятых мной со строек новобранцев. Мы отправились искать стойбище, а корабль вернулся в Кальмиус дожидаться нас.

Вначале отряд дошёл до развилки дорог, ведущих в Берды и Сара-Булат. В Берды мы уже побывали, поэтому выбрали направления на Мелитополь, всё более уходя в степь. Татары ориентировались по своим приметам и ориентирам. Я так же отмечал на листочках наш путь и приметные ориентиры – холмы, деревья, каменные идолы, измеряя расстояние до них своим дальномером. Ночь провели в степи. К обеду старший ногаец подошёл ко мне и произнёс:

– Урус, мы пришли. За этими холмами расположено наше стойбище. Ты обещал нам жизнь.

– Я отпущу вас, но чуть позже.

Со Скобенковым поднялись на холм, увидев кочевье. Я отдал приказ скрытно окружить его. С холма было видно, как морячки берут становище в кольцо, занимая огневые позиции. Сотня абордажников цепью двинулась к юртам. Нас увидели. Молодняк забегал, выхватывая луки, а несколько ногайцев помладше вскочили на лошадей и помчались прочь. Мы остановились, произвели залп из мушкетов, а затем бросились к юртам. Скачущие юнцы нарвались на окруживших стойбище стрелков. Те поднимались из травы и «снимали» всадников из арбалетов. Расправившись с бегунками, они также пошли вперёд. Кольцо окружения сжималось, и вскоре всякое сопротивление было подавлено. Всех жителей стойбища собрали в его центре, и теперь они сидели на земле под присмотром моряков.

Скобенков обратился ко мне:

– Ваше высокоблагородие, чего делать будем?

– Девиц татарских связать – их, малых детей, украшение, полезную утварь и оружие заберём с собой. Щенков постарше – в расход, а старики пусть доживают свой век здесь.

– Жалко, молодые ещё ребята, а что защищались, так это их обязанность.

– Я понимаю тебя, Саша, что это подростки. Но это готовые разбойники.