Джентльмены удачи 2 - Александр Леонидович Кириллов

– Почему?

– Потому что новый император вернёт Пруссии русские завоевания и, вообще, станет вести себя не как император огромной страны, а как щенок на поводке у Фридриха». Прошёл год и Елизавета очень плоха. Сбываются его предсказания.

Она направила в адмиралтейство лейб-гвардейца узнать, числится ли капитан-лейтенант Александр Михайлов в Азовской флотилии. Принцесса прочитала полученный ответ: "Капитан-лейтенант Михайлов в Азовской флотилии не числится. В штат флотилии зачислен капитан третьего ранга Александр Михайлов". Получив такой ответ, женщина озадачилась:

– Странно, а почему же он назвал себя капитан-лейтенантом? Потому, что тогда он им и был, а затем ему присвоили следующий чин. А был ли он в это время вообще в Петербурге?

– Не могу знать, ваше высочество.

– Сходи-ка, дружочек, ещё раз и уточни этот вопрос.

Снова гвардеец уехал в Адмиралтейство и привёз ответ. Екатерина прочитала его: «Капитан-лейтенант Александр Иванович Михайлов прибыл в Адмиралтейство 3 декабря. 24 декабря ему было присвоено звание капитана третьего ранга российского флота, а 12 января в канцелярии получил документы и убыл из города».

– Значит, это не призрак, а наш разговор мне не почудился.

Лауру я оставил в гостинице, а сам направился к Адмиралтейству, где в назначенное время вместе с Покидовым ожидал высокое начальство. Через час они вышли, и в карете все вместе покатили в Царское село. Голицын осмотрел меня и поинтересовался:

– Александр, что ты за вещмешок с собой везёшь?

– Травы лечебные, ваше сиятельство, может, пригодятся. У себя на корабле приходится матросов лечить, аптека есть и нанятые травники.

– Так ты в болезнях понимание имеешь?

– Небольшое, но имею. При необходимости могу провести простенькую операцию.

– Ты не путай своих матросов и императрицу. Чем матушку-императрицу собираешься исцелить?

– Поздно исцелять, ваше сиятельство, слишком запущены у неё болезни органов, но боль облегчить, борясь с воспалением, можно.

– А коли отравишь государыню?

– Этого и опасаюсь. Срок её земной жизни к концу подходит, а меня обвинить могут в отравлении государыни. Но всё же имею желание облегчить страдания императрицы, а зелье своё после приготовления могу сам пить.

Погода в этот день была морозная и солнечная, поэтому выпавший ночью снег искрился в лучах небесного светила. Атмосферное давление устоялось, его перепадов не наблюдалось, отчего состояние императрицы было хорошим, и она изволила, хорошо откушав, улыбаться. В комнате рядом с ней играл в солдатиков её любимый внучок Павлуша. Парадокс ситуации заключался в том, что бабушка любила внука, а Павел боялся её до нервных колик. Возможно, что нервные потрясения детства привели к тому, что во взрослом возрасте у Павла появились судороги лицевых мышц, перекосившие черты его лица. Сам же, став взрослым, он говорил, что его пытались отравить.

Камергер доложил:

– Ваше величество, князь Голицын аудиенцию просит. Говорит, доклад с эскизами по делам южным привёз.

– Зови. Помню, там юный офицер брался Таганрог укрепить, да моряков готовить.

– С ним присутствуют адмирал Ростовцев, командир Азовской флотилии Покидов и довольно юный капитан Михайлов.

– Точно, Михайлов! Фамилия у него была, как у моего отца – «плотник Михайлов», когда тот в Голландию на учёбу плавал. Зови всех.

Мы были допущены до руки, к которой коснулись губами. За год императрица сдала, потолстела и подурнела – болезнь своё брала. Женщина оглядела нас и произнесла:

– Рассказывайте, господа офицеры, что привезли?

– Отчёт о делах и картины-с, дабы вы, матушка, смогли лично посмотреть, каковы дела на южных рубежах.

– Как отчёт?

– Исправен, проверяют мои помощники. Так же, Покидов, исправен отчёт?

– Так точно, ваше сиятельство.

– Молодцы! Ой, какие чудные картины! Рассказывай, министр, что тут изображено.

Голицын вкратце объяснял, а я давал более подробные пояснения.

– Михайлов, а коли крепость в Таганроге построить?

– Коли прикажете, матушка-императрица, так будем строить. Но вы Ростовскую крепость устраиваете, как запланировано, с большим гарнизоном, армейскими складами и арсеналом. По этой причине крепость в Таганроге будет излишней, городу достаточно обустроенных береговых батарей и небольших укреплений. Если уж что-то оборудовать, то в приграничном Кальмиусе можно сделать «базу подскока» с казармами, складами, лазаретом и банями. Прибыл полк с марша из Москвы по Кальмиусскому шляху, отдохнул сутки, помылся, больных в лазарет определил, и далее в Крым отправился.

– Молодец, Михайлов. Все просто объяснил.

– В Морском корпусе мне дали хорошие базовые знания, а далее своей головой думаю.

К рисункам подошёл семилетний Павел, пока ещё милый мальчик. Вскоре умрёт его наставник Порошин, а новым будет назначен Никита Панин, участник заговора против Петра 3-го. Ярый пруссофил, он станет прививать Павлу поклонение перед Фридрихом Великим и немецкими порядками в армии: дисциплиной, муштрой, парадами и смотрами, красивой, но неудобной униформой и немецким орднунгом. А вот дисциплина и порядок – хорошие вещь, в отличие от российского разгильдяйства. Как оказалось, голова у Павла будет варить как надо, так что именно профессионализм прусской армии ляжет в основу его военных уставов в будущем. Ну, а смотры и разводы станут его страстью, вместо балов и прочих увеселений.

Мальчик рассматривал рисунки, затем обратился ко мне:

– А что это за корабль?

– Это баркентина, флагман флота. Видишь, какие у неё паруса.

– А это?

– Фрегат.

– А почему ты держишь флаг на баркентине, а не на мощном фрегате?

– Потому что она манёвренная и скоростная. А это бриг. Видишь, у него две мачты и все паруса прямые.

– А ты в Морском корпусе служил?

– Учился, ваше высочество.

– А англичан бил?

– Все эти суда взяты у англичан, окромя тяжёлого галеона – он португальский, шебеки у берберских пиратов отобрали, а эти галеры – генуэзские. А достались они нам следующим образом.

И я рассказал о событиях того времени, завершив словами:

– Галеры мы починили и теперь они плавают под российским флагом.

– А ты кем был в походе?

– Эскадрой командовал.

– Какое у тебя звание?

– Капитан третьего ранга, ваше высочество. И его бы не было, если бы адмирал Ростовцев не похлопотал, а его светлость, князь Голицын, не присвоил бы его. Ещё года три похожу в нём, и капитана второго ранга получать можно будет.

– Почему не было бы?

Пришлось рассказать об интриге графа Шереметьева, что я сделал с превеликим удовольствием, выгородив адмиралов, как моих спасителей от произвола власть имущего графа.

– Я запомню тебя, капитан Михайлов.

– Благодарю, ваше высочество.

Тут в разговор вступила императрица:

– Как занимательно ты рассказываешь. Михайлов. Слушаешь тебя, словно роман читаешь.

– Стараюсь, ваше величество, чтобы маленькому слушателю было интересно.

Тут императрица вскрикнула и потеряла сознание. Камергер и адмиралы засуетились.

– Лекаря!

Я же произнёс:

– Сейчас полечим