Спас на крови - Сергей Малинин

внутрь. Открылась камера высотой в метр, длиной и шириной примерно в полтора. На стенах была все та же ржавчина, на полу валялись какие-то обрывки бумаги, несколько кусочков пластмассы и невесть как попавшее сюда бутылочное горлышко.

– Нормально! – крикнул матрос наверх.

Пару недель назад на корпусе разошлись швы – как раз возле потайной камеры. Пока течь обнаружили, внутрь успело набраться сантиметров сорок воды. Капитан тогда орал минут пятнадцать – он представил, что было бы, если бы в камере находился груз, боящийся влаги. Сигареты, например, или лекарства. Течь поспешно заделали, но теперь старались проверять камеру почаще.

По сходням осторожно понесли первые коробки. На боках красовались значки, сообщавшие, что груз хрупкий и его ни в коем случае нельзя кантовать. Внутри коробок позвякивало, как бы подтверждая эти рисунки. С турецкого корабля на российский перегружали сто пятьдесят коробок с гидролизным спиртом. Отличный ходовой товар – не из самых дорогих, зато имеющий постоянного потребителя в лице производителей самопальной водки.

Бережной, вынырнув аккурат под сходнями, считал ходки контрабандистов. Когда их набралось десять, он решил, что можно начинать процедуру преподнесения неприятного сюрприза.

Он снова нырнул, подобрался вплотную к Разину и Томанису. Жестами показал, что потеха начинается.

На корме сейнера никого не было. Собственно, непонятно было, чего бояться, – вокруг море, ночь, и никаких признаков недружественных кораблей. Нейтральные воды, они на то и нейтральные, чтобы там можно было чувствовать себя в безопасности.

Пластиковый крюк зацепился за борт практически бесшумно – изнутри его покрывала прочная резина, игравшая роль глушителя. Так же беззвучно спустя несколько секунд после появления крюка на палубе сейнера появились две темные фигуры. Из-за горбов аквалангов на спинах они выглядели сюрреалистично.

Кирилл Томанис точно так же появился на корме сухогруза с турецкой надписью. Из троих бойцов он был самым осторожным по части обращения с противниками, а устраивать резню на турецком сухогрузе не входило в планы спецназовцев.

Матрос, стоявший у фальшборта, почувствовал дуновение ветерка на коже и какой-то шорох справа. Он не успел даже толком осознать это, как вдруг ночь вспыхнула миллиардами ослепительных искр и где-то под черепом разбухла сильная упругая боль – несчастный надолго выпал из жизни. Бережной и Разин подхватили бесчувственное тело и аккуратно положили его на палубу так, чтобы бедолага случайно не сверзился за борт.

В это самое время Томанис на борту турецкого судна вытащил из кобуры бесшумный пистолет, стреляющий иглами. То, чем эти иглы покрывались, менялось в зависимости от сиюминутных потребностей. Сегодня там было сильное, недолго действующее вещество, вызывающее паралич. Человек, получивший иголку с таким веществом, неподвижно валялся пару часов, а потом приходил в себя с сильной мышечной болью, обгадившись и испытывая жесточайшую жажду. Тем не менее это было гуманней, чем пуля.

Аккуратно высунувшись из-за надстройки, Кирилл увидел двух турок, о чем-то разговаривавших у двери вниз, внутрь судна. Томанис вскинул оружие. Два тихих щелчка – и матросы осели на палубу, как тряпичные куклы. Томанис, несмотря на три десятка килограммов веса акваланга, двигался с быстротой и грацией, какие недостижимы подавляющему большинству простых смертных.

Через несколько секунд он уже смотрел на бак, где суетились контрабандисты, перегружавшие с корабля на корабль коробки со спиртом. Насколько Томанис мог судить, капитана-турка среди них не было. Решив, что это не имеет значения, он поменял обойму в оружии, переставил предохранитель в режим непрерывного огня ивыпустил в сторону контрабандистов все тридцать пять игл, которые были внутри нее. Затем бросился вперед.

На русском сейнере в это самое время орудовали Антон и Юрий. Их задача не сводилась к тому, чтобы отключить команду корабля. Напротив, они должны были наглядно показать, что если не воспринять происходящее всерьез, то будет очень больно и неприятно.

Больше всех повезло тому матросу, которого Бережной и Разин вырубили сразу. Ему всего лишь досталось по голове, и он провалялся полчаса без сознания. А вот когда Юрий с Антоном появились, так сказать, «на публике», последняя испугалась.

Два черных дьявола, стремительных и беспощадных, появились на погрузочной палубе сейнера, как будто материализовались из ночной темноты. Первый моряк, оказавшийся на их пути, кубарем полетел по палубе, прижимая руки ко всем отбитым частям организма. Конечностей однозначно было меньше, чем ушибов.

Двое турок уронили коробки и бросились на спецназовцев. Еще один русский катапультировался через фальшборт в воду. В принципе, это был не самый худший вариант. Потому что отчаянные южные парни, хоть и визжали и размахивали кулаками, очень быстро получили серию очень болезненных ударов и улеглись на грязную палубу.

Капитан турецкого сухогруза повел себя наиболее адекватно ситуации. Он громко выругался на своем гортанном языке и бросился к сходням на свой корабль. И как раз в это время там появился Кирилл Томанис. Капитан, отчаянно жалевший, что не прихватил с собой пистолет, вытащил складной нож и угрожающе замахал им в воздухе. Томанис молча поднял свой игольный пистолет и спустил курок. Турок охнул, уронил нож и громко шлепнулся на палубу.

Капитан сейнера стоял, растерянно хлопая глазами. А что еще он мог сделать в столь неожиданной ситуации.

– Привет! – бодро гаркнул Бережной. – Так, пацаны, упаковывайте турок. Я пока с этим кадром побуду.

Турок, находящихся на борту российского корабля, перетащили на сухогруз. Тех, кто не находился под действием парализующего вещества, связали пластиковыми хомутиками. Потом Томанис и Разин разбили рацию и повредили машину сухогруза – ровно настолько, чтобы ее можно было починить, потратив на это не менее суток. Тем самым они обеспечили своей операции режим полного молчания. Разве что турки сумеют докричаться до какого-нибудь близко проходящего судна.

Затем Томанис и Разин сбросили в воду сходни и выловили обалдуя, который решил, что за бортом будет лучше.

Пока коллеги занимались этими важными делами, Бережной предложил капитану присесть на кожух лебедки, отвечавшей за открывание и закрывание дверей грузового трюма. И сказал:

– Наверное, надо представиться. Мы – твои новые пассажиры вплоть до того момента, как ты пришвартуешься в порту.

– Ты что, оборзел? – спросил капитан. Он понимал, что, наверное, люди, так бесцеремонно прервавшие процесс передачи контрабандного груза, действовали не из тяги к идиотским приключениям. И за ними кто-то стоит. Но все равно ситуация требовала, чтобы он немного покуражился.

– Я оборзел, – легко согласился Антон. —Но тебе от этого не горячо и не холодно. Считай, что мы тебя наняли на работу.

– На работу? – хохотнул капитан. – И чем же вы будете расплачиваться?

– Очень важными и полезными для тебя вещами. Например, тебе не придется отчитываться за груз, которого