Полное погружение - Сергей Александрович Васильев

сидел на пассажирском кресле и с удивлением глядел на эту необыкновенную девушку, мастерски починившую автомобиль и уверенно чувствующую себя за рулём. Естественно, что в его голове рождалось множество вопросов.

— Скажите, Василиса… — Северский, наконец, решился спросить, но не успел. Автомобиль резко вильнул к тротуару и затормозил. Через мгновение Вася вприпрыжку неслась к лавке по продаже газированной воды.

Георгий прекрасно знал это заведение. Набор сиропов в длинных стеклянных колбах с блестящими револьверными кронштейнами здесь был необыкновенно широк, вода и газ — лучшими, стаканы — самыми чистыми, ложечки с длинными витыми ручками — самыми красивыми в Севастополе. Продавец в белоснежной куртке работал элегантно, с шиком, быстро и весело. Над всем разнообразием стоял лёгкий, мелодичный звон стекла, раздавалось приятное шипение воды в моющих фонтанчиках. Яркое солнце, преломляясь сквозь струйки, рассыпалось сотнями бриллиантов и создавало ощущение вечного праздника, «который всегда с тобой».

Василиса взяла стакан, пригубила и блаженно закрыла глаза, словно пила амброзию, а поручик смотрел на белый шёлк, струящийся по ладной фигуре, и чувствовал, что безнадёжно влюбляется…

Глава 32

Летающие ножницы

— Скажите, Василиса, — решился продолжить разговор Северский, когда Стрешнева приговорила второй стакан газировки и с сомнением поглядывала на третий, — а что это было?

— Кажется, малина, — Вася заглянула в стакан, словно на дне был правильный ответ.

— Нет, я про ваши феноменальные физические способности. Вы ловко и бесстрашно воткнули носом в землю этого громилу! Как это называется?

Вася поставила посудинку на столик и сощурилась на яркое солнце.

— Ах вот вы о чём… На востоке эту школу называют «Вовинам»(*), а приём — «Летающие ножницы». При отсутствии в руках оружия, у меня был единственный шанс уцелеть в схватке с таким тяжелым противником, ибо атаку ногами этот олень не ожидал.

— Почему «олень»?

— Потому что баран, козёл и лох…

— Понятнее не стало.

— А что вам непонятно?

— Где и как долго вы учились этим трюкам?

— Это не трюки, Георгий, — надулась Василиса, — это оружие слабых и беззащитных.

Произнося это, она мягко взяла своими пальчиками кисть поручика, чуть повернула и надавила. У Северского, доверчиво проводившего взглядом движение девушки, вдруг потемнело в глазах и появилось непреодолимое желание опуститься на колени. К счастью, давление прекратилось, а вместе с ним, утихло намерение стремительно приземлиться. Поручик понял, что он в эти секунды перестал дышать.

— Едемте, Георгий Николаевич, — Василиса уже сидела за рулём, — в госпитале нас ждёт маленький мальчик, которого надо отвезти к маме.

— Да-да, конечно, — поручик уселся на пассажирское кресло, потирая запястье и поглядывая на очаровательную блондинку с некоторой опаской. — Как долго я должен трудиться, чтобы овладеть такими приёмами?

— Я тугая, как говорит мой тренер, — грустно улыбнулась Вася, выворачивая руль, — поэтому училась 15 лет по два-три часа в день. А вы — сильный и ловкий. Вполне возможно, у вас пойдет быстрее.

— А с чего вы взяли, что я сильный и ловкий?

— Видела, как вы юрко сиганули из машины мне на помощь.

«Значит она дралась с двумя громилами и еще успела заметить, что творится по сторонам! — пронеслась мысль в голове у поручика. — Это ж какую концентрацию внимания надо иметь!»

— Георгий Николаевич…

— Зовите меня просто Георгий, или Жорж — так ко мне обращаются друзья.

— Хорошо. Скажите, Георгий, а куда девались полицейские, которые прибежали на место происшествия? Я боялась, что мне предстоит с ними долгий, обстоятельный разговор.

— Зачем? Я сказал, что вы и ваша компаньонка — просто жертвы, а обоих бандитов нейтрализовал я сам, без постороннего участия. Они отдали честь и удалились. Не обидитесь, что я забрал у вас славу победителя марвихеров(**)?

— Наоборот, я вам очень благодарна. А вам ничего за это не будет?

— Орден за такое не дадут, — усмехнулся поручик.

— Нет, я имела ввиду другое: вас полиция за драку не накажет?

— Дорогая Василиса, да будет вам известно, что в Российской империи наказать офицера может только суд чести, а с его точки зрения, я действовал безупречно… Кстати, один из налетчиков скончался на месте. Второго увезли без сознания…

— Сами виноваты, — сухо ответила Вася, пожав плечами.

До госпиталя ехали молча. Северский не знал, как вести себя с такой барышней. Василиса не вписывалась ни в один привычный образ, рушила все стереотипы, а наглядно продемонстрированные ею навыки и умения не стыковались с хрупкой и воздушной внешностью. Вот так, посреди белого дня убить одного, покалечить другого и просто пожать плечами, мол сами виноваты… «Ты кто, женщина?»

Василиса тоже молчала. Она до чертиков боялась неудобных вопросов, опасалась ляпнуть нечто, что может быть расценено офицером, как непотребное, неуместное или, что еще хуже, провокационное. Это не Петя, его так просто не стреножишь и в стойло не поставишь.

Слава Богу, машинка бежала резво, госпиталь находился недалеко, и вскоре «Бенц» затормозил у знакомого входа.

Полуденный зной выгнал ходячих раненых и медперсонал на улицу. Одни неспешно прохаживались в тени деревьев, другие сидели на парковых скамейках, дровяных чурбашках, просто на бордюрах, и, сбившись в группы, о чем-то беседовали, третьи медитировали на волны и Солнце, прикрыв глаза. Создавалось впечатление, что прямо на лужайке вот-вот состоится пикник, митинг или выступление звезды эстрады — настолько густо дорожки, полянки и берег наполнились пациентами.

— Ваше сиятельство! Ваше сиятельство!

Это было первое, что услышали Георгий и Василиса, когда заглох двигатель. К автомобилю торопилась Изольда Тимофеевна, ведя за собой сына адмирала.

«Ну вот, только этой рекламы мне ещё не хватало», — раздраженно подумала Стрешнева, заметив, с каким любопытством смотрят на нее окружающие.

У Северского глаза и вовсе расширились. «Она еще и 'сиятельство». На его лице маячило немое изумление.

— Изольда Тимофеевна! — зашипела Вася, выскакивая из машины, — тише, прошу вас, тише! Не надо привлекать внимание.

— Ой, простите! — зашептала старшая сестра милосердия, — София Фёдоровна позвонила, предупредила, вот я и решила….

— Спасибо, Изольда Тимофеевна. Давайте посадим Ростислава в автомобиль… А что это у вас?

— Это ваше… Еще одно платье, — засмущалась медсестра, протягивая Василисе узелок с подарком бабы Груни.

— Спасибо, Изольда Тимофеевна. Вашу униформу я верну позже, её пришлось отдать в починку и стирку.

— Ой, а что случилось? — всполошилась сестра.

— Пустяки, дело