Дембель неизбежен. Том 2 - Константин Федотов

– Нет, вот скажи, хоть один боец или даже офицер ко мне сможет подойти и сказать подобное? – глядя мне в глаза, спросил прапор.

– Пф. – хохотнул я. – Да вы чего, у нас тут, конечно, был один самоубийца, но его уже давно в госпиталь увезли. За спиной много кто, но в лицо точно нет. – честно признался я.

– Вот о том и речь! Ладно я старый, дряхлый прапорщик, а это офицер, ему еще служить, расти и Родину защищать. Он должен себя поставить, показать, кто тут главный, а не бумажки писать бегать. И то, что он позволил бойцу так с собой обращаться, это исключительно его косяк. Ну, твой, разумеется, тоже, ты же у нас Дерзкий как-никак! – особенно выделив мою кличку, сказал прапор. – Обтешется, вникнет в современные реалии, снимет свои розовые очки и всему научится. Поверь мне, на моей практике и не такое бывало, лейтенантов и били, и за водкой гоняли, и даже на тумбочку дневальных ставили. Поэтому все это мелочи.

– Понял вас, а почему комбат с вами так хорошо общается? Всех ведь гоняет, а с вами всегда такой тактичный, даже не спорит почти. – задал я давно интересующий меня вопрос.

– Ну так он, как и вот этот самый Юдин, в свое время ко мне зеленым лейтенантом и пришел. Видишь, вырастил, воспитал, до комбата дослужился. Он ротным был, когда нашу часть расформировали. А мне до пенсии два года осталось, вот он нам места и пробил сюда. Сначала я прибыл, а потом, как должность комбата освободилась, и он перевелся. Где ж ему на меня ругаться, за дело-то, конечно, дело нехитрое. Может и мне старому взбучку устроить, но с уважением. – пояснил мне старшина и выкинул окурок в урну. – А теперь пошли в казарму, буду тебя карать!

– Есть, товарищ старшина! – ответил я и последовал на свою казнь, но было даже не страшно. Прапор, конечно, тот еще жук, но после того, как он за меня заступился, я как-то проникся к нему уважением. Я уверен, что будь на моем месте любой другой боец, ему бы пришлось куда хуже.

Что не перестает меня удивлять, так это фантазия и креатив военнослужащих, которые даже самую простую работу могут превратить в адские муки и наоборот. Как бы прапор ни был ко мне лоялен, но наказать меня нужно было по всей строгости. Разумеется, я был снят с наряда и заступал сегодня по новой, вот только все было не так просто.

На моей шее висела замечательная медаль из пятикилограммового блина от штанги с надписью "Дежурный по роте". А вместо штык-ножа на ремне висела шестнадцатикилограммовая гиря с надписью "Штык-нож", но и это было не все. За собой я должен носить десятилитровое ведро с застывшим в нем цементом, на котором наш креативный старшина белым маркером написал "Субординация". И с этими замечательными аксессуарами я должен таскаться целые сутки. Если же старшина увидит меня без них, то наказание продлевается еще на день и так далее, хоть до самого дембеля.

Ходить со всем этим было очень неудобно и тяжело. Медаль билась о грудь, гиря своей тяжестью расслабляла ремень и билась о ноги, ведро своей железной ручкой врезалось в руку. Видя меня, коллеги хохотали во весь голос, но я даже не обижался, сам бы делал точно так же, будь на их месте. Накосячил, будь добр, отработай, и опять же, я отделался легким испугом. Хотя когда стоял перед комбатом и нагло врал ему в лицо, страшно было до чертиков.

* * *

Осень, золотая осень, как же я был ей рад! Вообще, я хоть и сибиряк, но осень и зиму терпеть не могу. Вся эта сырость, слякоть, потом собачий холод – это не по мне. Но сейчас все иначе, ведь всего через пару дней выйдет приказ, наши дедушки официально станут дембелями и наконец-то станут покидать территорию части. Многие из них уже во всю шьют себе дембельскую форму, обтягивая ее черным баратом, обвешивая аксельбантами и значками. Как по мне, то выглядит так себе, я такого делать точно не буду, но многие смотрят на нее с завистью.

Я отслужил почти полгода, но этот экватор все никак не настанет. Жить в шумной казарме уже тошно. Ведь каждый день одно и то же, одни и те же лица, одни и те же шутки, ничего нового, обычный день сурка. Отношения с дедами в последнее время накалились, вроде было все нормально, как-то привыкли друг к другу, выработали тактику поведения. Но сейчас они в край обнаглели и обленились. Делать вообще ничего не хотят, на КПП парни страдают от Кельма, который за сутки ни разу свою пятую точку не поднимет, чтобы открыть ворота. На территории порядок не наводят, так, чисто для вида, стоят на одном месте с метлой и ковыряются ей в опавшей желтой листве. Некоторым дедушкам прилетели погоны за заслуги, теперь у нас не два малька, а аж целых пять и ефрейторов семь штук. А я как бегал за всеми по указаниям старшины, так и бегаю, проверяю бирки, БЗЧ и прочую ерунду.

На фоне всего этого мой друг Степан повздорил в автопарке с Русланчиком, причем дело дошло до драки. Ну как до драки, Русланчик со своим метром с кепкой и Степан – настоящий богатырь, отъевшийся на казенных харчах, под два метра ростом. Руслан по своей традиции прошел ему в ноги и хотел повалить, но куда там? Степан, не долго думая, схватил дедушку за ремень, оторвал от земли и просто швырнул в сторону. Жаль, я этого не видел, но со слов Артема летел он далеко, а потом еще дальше катился кубарем.

Наш дедушка Петров, уж не знаю за какие заслуги, получил звание младшего сержанта. И все, человека просто не узнать, начал ходить важничать. Даже меня начал строить, точнее, пытаться, но стоило мне начать агрессию в его сторону, как на меня начали давить его коллеги. Но я знал один весомый аргумент. Когда мы вышли с Петровым в курилку, я его предупредил, что во время службы в штабе я видел список наших солдат со сроками увольнения. Так вот, Петров увольняется самым последним, двадцать пятого декабря. И если он не отвяжется от меня, то я ему устрою такую незабываемую службу, что он меня до конца своих дней будет видеть в ночных кошмарах. И это сработало, как и всегда в армии, аргументированная угроза огрести