Плантаторы - Александр Грохт

— А вы, простите, кто вообще?

— А я, простите, врач. Местные зовут меня Реаниматором, в миру — Самуил Яковлевич Беленштейн. Был когда–то заведующим отделением, где эта милая девушка проходила интернатуру, так что мы с ней, так сказать, коллеги в прошлом.

Я схватил Аню за руку — та была холодной как лед. Крупные бисеринки пота покрывали все ее лицо, и только в глазах было привычное упрямое выражение…

— Черт. Ань, на носилки. Сейчас же.

— Но Жень! А как же ребята, Медведь точно совсем плох был…

— О Медведе уже позаботились. Видишь? — я кивнул в сторону, где здоровенного бойца грузили в санитарный вездеход. — И ты едешь вместе с ним. Разговор закончен, это приказ меня–командира. Ясно?

Аня кивнула и тут же обмякла. Самуил Яковлевич всплеснул руками и тут же заорал в рацию. Через пару минут возле нас были сразу четверо его помощников, с носилками и реанимационным оборудованием.

Сначала нас довезли на «маталыгах» до базы военных в Кремне. Но там медпункт был уже забит раненными — похоже, бандиты неплохо сопротивлялись и знатно дали «прикурить» воякам. Минут двадцать Самуил Яковлевич пререкался с майором Филиповым, в итоге тот, плюнув и выдав что–то нелицеприятное, выделил для эвакуации раненных на базу Полковника «Урал» и два джипа в сопровождение. Я тут же сообразил, что сейчас они там грабят базу, и надо бы застолбить свои трофеи, а то товарищи военные радостно экспроприируют и оба бронетранспортера, и остатки нашего ЛИАЗа. Но недовольный майор разговаривать не стал, только отмахнулся.

— Ничего не знаю, все вопросы к Полковнику. По нашей с ним договоренности трофеи с базы делятся пополам. И уж простите, но мне совершенно до барабана, что там наколотили вы, а что — мои люди. Вас на этот идиотизм подписал он, задействовал мои ресурсы, а результат так себе. Куча раненных и мертвых гражданских и все. Так и мои орлы бы сработали.

— Так чего ж вы не вызвались то, а? — я тут же вспылил. Этот урод пытался забрать себе наше, кровью добытое. — Крота мы завалили, два БТР тоже. Без нас вы бы кровью умылись там, выйди они на укрытые позиции и накрой вас из пулеметов

Про Крота это была чистой воды импровизация, но я на девяносто процентов был уверен, что последний БТР, тот, что доставил столько хлопот, перевозил именно местного «бугра», а мы ему на пути попались скорее случайно.

— Еще раз повторяю — мне все равно. С моей точки зрения, все трофеи наши. Не нравится — пишите в спортлото.

Я очень резко подошел, даже скорее добежал до майора, и прежде, чем он успел рыпнуться, взял его за грудки, приподняв над землей. Охрана тут же похваталась за стволы, но немаленькая тушка майора надежно прикрывала меня от них, и я был уверен, что стрелять без приказа они не станут. Майор, судя по его глазам, все понял, да и вообще, как–то крайне резко подрастерял апломб.

— А теперь слушай меня, майор, и слушай внимательно. Во–первых, скомандуй своим песикам пушки убрать, а то я нервный и резкий, может плохо кончиться.

Майор хрипло скомандовал убрать оружие. Я кровожадно улыбнулся, так что охранники аж сбледнули с лица. Ссыкуны… Уставившись на испуганное лицо Филипова, я медленно выцедил сквозь зубы слова:

— По моим скромным подсчетам, мы уложили там человек тридцать. Потеряли — одного своего. Четыре тачки, набитые бандюками, два БТР, и до двух десятков пехотинцев. Это, мать его, треть тех людей, что были у бандитов. Треть, майор. И потери — один человек. Ты же, имея роту солдат и кучу техники — уложил там в землю сколько? Два десятка своих? Три? И теперь ты мне заявляешь, что мы там были бесполезны? Если…нет, не так. Когда я вернусь сюда — меня должны ждать мои трофейные БТР, оба. Мой разбитый автобус. И все стрелковое оружие, что там осталось. Ну и самое главное — тело парня, который хоть и недолго, но был нашим. Если этого не будет — я устрою тебе партизанскую войну. И клянусь, выбью тут всех до последнего. И ни Полковник, ни спортлото, ни даже президент всея Союза вот тебя лично — не спасут от пули. Понял меня, ты, жадная скотина?

Майор судорожно закивал, хотя я по глазам видел — нихрена он не понял, просто испуган до ужаса, в том числе и моей скоростью движений. Ну, ничего, пусть побоится. А то еще надумает сейчас каких плохих мыслей. Хотя…все равно для страховки лучше его с собой захватить.

Удивительно, но Филипов ничего не попытался выкинуть на выходе. То ли слишком испугался, то ли связываться с доктором по прозвищу Реаниматор ему было не с руки — похоже, этот медик пользовался здесь большим уважением. Но вслед нам майор смотрел крайне злобно, и вряд ли быстро забудет, как я его «опустил», причем со свидетелями. Мести его я не боялся — с моей точки зрения, как противник он был не опаснее тупых зомби — такой же предсказуемый.

Дорога до базы заняла два часа. Медицинский эвакуатор — переделанный армейский «Урал» с кузовом, набитым оборудованием, мчался по разбитым дорогам, подпрыгивая на ухабах. Я сидел рядом с Аней, которая лежала на носилках, подключенная к капельнице. «Икса» вел Серега, а на пулемете стоял Макс, ненавязчиво удерживающий на прицеле один из двух джипов сопровождения. Второй так же контролировала Надя, которую пришлось поставить к пулемету на пикапе. Я сомневался, что в случае чего от нее будет толк, но водить она не умела, так что вариантов больше не было. Леха был столь же неопытен с пулеметом, но при том гораздо импульсивнее.

Самуил Яковлевич хмуро проверял показания приборов и что-то бормотал себе под нос.

— Как она? — спросил я.

— Переживет, если повезет, — буркнул он. — Разрыв селезенки, внутреннее кровотечение. Нужна срочная операция, и то — никаких гарантий я не дам.

Аня слабо улыбнулась:

— Не драматизируй, Самуил Яковлевич… Ты самый крутой хирург из всех, кого я знаю.

— Не льстите мне, Анна. Я уже не в том возрасте, чтобы меня заставляли млеть от удовольствия комплименты красивых барышень. У нас с вами есть главная проблема — я не могу остановить кровотечение вне операционной, так что все довольно плохо. Дайте–ка я вас вырублю, так