Письмо из прошлого - Алексей Викторович Селютин

К обозначенному на карте месту мы двигались в полном молчании. Даже вечно брызжущий энергией Марат не выделывался.

Но когда подошли к вчерашней точке, более менее успокоились. Уже рассвело, но ни криков, ни взрывов не раздавалось. Мы удалились достаточно и вполне могли рассчитывать на уединение.

В течение трёх часов мы держали строго на север. Ксюшу и Женю я оставил вместе с Маратом и сказал им не отходить друг от друга. А сам, как самый настоящий охотник, кружил по окрестностям. Внимательно прислушивался, делая остановки, и смотрел в оба.

Марат принялся размахивать рукой, подзывая меня к себе, ближе к двенадцати часам дня. Мы только-только перекусили и я не успел далеко уйти.

— Что такое? — я перепрыгнул через поваленное дерево и увидел, как Марат водит поисковой катушкой из стороны в сторону, а Женя ногами карает густые кусты.

— Сигнал, — сглотнул Марат. — Что-то глубоко.

Его глаза светились надеждой, а рот будто боялся, что робкое движение губ мы можем воспринять за улыбку.

— Интересное? — спросил я.

— Крупное, — прошептал Марат ещё тише.

С минуту, наверное, мы вчетвером просто стояли. Кто-то, однозначно, про себя молился, а кто-то призывал надежду не подвести.

— Погнали.

Я отстегнул раскладную лопатку и копал, что называется, от забора до обеда. Футболка промокла до ниточки и пришлось её снять. Но я не останавливался. Особенно потому, что яму уже вырыл солидную, а писк металлоискателя не прекращался.

Через час, когда я окончательно выдохся, но выкопал яму, достойную деревенского туалета, меня сменил Женя. Но он сломался ещё быстрее. Так что в дело пришлось вступить Марату.

Именно он нанёс удар лопаткой, который отразился металлическим скрежетом.

На секунду мы замерли. Вероятно, не у одного меня табун мурашек проскочил по спине. А когда Марат ударил повторно, мы убедились, что это не сон — металлический скрежет ни с чем нельзя было спутать.

— Так, теперь спокойно! — больше самому себе, чем остальным сказал я. Затем спрыгнул в ямку и подошвой очистил поверхность. На меня смотрел кусок проржавевшего железа. Я опустился на колени и счистил землю рукой. — Ящик, — пребывая в абсолютном шоке, произнёс я. Пересёкся взглядами с парнями и убедился, что не один я такой шокированный.

— Невероятно! Не может быть! — прокомментировал Женя.

— Пока ещё может, что не может, — я постарался взять себя в руки. Ведь пока это ещё ничего не значит. Может, это ящик с очередной говяжьей тушёнкой высшего качества.

Разместиться в ямке можно было только вдвоём. Да и то с превеликим трудом. Поэтому работали мы с Маратом исключительно руками. Зачерпывали пригоршнями и выбрасывали землю наверх, окапывали контуры и всё больше убеждались, что это действительно ящик.

— Твою мать! — выругался Марат. — Ты посмотри какой здоровый!

— Угу. Явно не для патронов, — радостно согласился с ним я.

— Там что-то написано, — Ксюша вцепилась в плечо Жени и нависала над ямой.

— Вижу. Непонятная белиберда какая-то…

— Это на немецком! — воскликнул Марат, когда с поверхности мы смели всю землю.

Кричал он слишком громко. Но я уже ни на что не обращал внимание. Предвкушение победы сжало меня в своих объятиях.

— Выкапывайте уже! — Ксения тоже не смогла сдержать эмоции.

Мы провозились ещё несколько минут. Ящик хоть и был металлическим, но заметно поржавел. Особенно по бокам. Так что пришлось работать только руками до самого момента, когда показалось дно.

Но и тогда я не торопился вырывать ящик из плена, где он пробыл столько лет. Мы достали заготовленный как раз для такого случая брезент, скрутили его, подвели под днище, чтобы, если что, ничего не рассыпалось, и вдвоём с Маратом вытащили ящик на поверхность.

Опасались мы зря — ящик выглядел крепким. Ржавчина поработала лишь над боками и крышкой.

— Дайте прочесть! — Ксения расставила руки, отталкивая всех, и опустилась на одно колено. — Behalter fur Kampfstoffproben, — прочла она с лёгким акцентом. А затем перевела. — Контейнер для образцов оружия.

— Гм, — хмыкнул я. — Тогда надо поаккуратнее. А то вдруг там мины.

— Не думаю, — Марат смотрел на меня сияющими глазами. — Это оно, командир. Точно оно. Я чувствую.

Глядя в его глаза, я хлопнул парня по плечу.

— Ты заслужил это. Ты заслужил стать тем, кто откроет, — я достал топорик и протянул Марату. А потом отдал ещё несколько распоряжений. — Женя, включай телефон. Записывай всё. Ксюша, брезент расстели чуть дальше. Как мы раньше делали. И по краям чем-нибудь придави, чтобы ветром не сдуло.

Марат забрал у меня топорик, но не решался изо всех сил врезать по замку. Дужка держалась на добром слове, как говорится. Одного удара бы хватило. Но Марату, видимо, хотелось прочувствовать момент.

И я его понимал. Чувств, которые меня сейчас одолевали, я не испытывал доселе.

— Хрясь! — Марат не промазал. Обухом он зарядил прямо по замку. Дужка хрустнула и отлетела. А затем собственными руками Марат сдвинул задвижку.

Женя нависал над нами, сжимая телефон. А Ксения вцепилась в мои обнажённые плечи.

— Момент истины.

С классическим скрипом крышка отлетела вверх. Чуть ли не нырнув носами в ящик, мы одновременно ахнули.

Сверху, на гнилой тряпке, когда-то несомненно бывшей идеально чистой, лежали две православные иконы приличного размера. Золотые иконы. За годы, проведённые под землёй, они ничуть не утратили привлекательности.

Женя перекрестился. Остальные же, и я в том числе, предпочли просто смотреть.

— О-бал-деть, — прошептал Марат.

— Сильно обалдеть? — поинтересовался я. В ценности подобных предметов я совершенно не разбирался. Мог лишь предположить, что стоить такая штуковина может немало.

— Нереально обалдеть, — дрожащими руками Марат взял в руки одну из икон. И осторожно осмотрел со всех сторон. — Тысячи, командир. Тысячи… долларов! Жека! Давай кульки по-скорому. Пусть Ксюша снимает.

Женя передал девушке телефон и принялся ковыряться в моём рюкзаке. Извлёк пачку вместительных полиэтиленовых пакетов и торопливо рвал завязки.

— Что, такая хрупкая вещь? — испуганно спросил я, видя, как бережно с иконами обращается Марат.

— Не хрупкая, но лучше не иметь не единой царапины. Золото всё же мягкий металл.

— А что это за святой на иконе? — я обратился к Жене.

— Я без понятия, — стыдливо опустил тот глаза. — Нужно фоткать и в инете искать.

Две иконы быстро упаковали и положили на брезент. И только затем Марат поддел гнилую тряпку и брезгливо сбросил на землю.

Первое, что нам попалось на глаза — объёмный мешочек. Марат взял его в руки, прикинул вес, присвистнул и принялся торопливо раскручивать медную тесёмку. А затем закашлялся, когда рассмотрел содержимое.

— Что там? — Ксения продолжала использовать мои плечи в качестве опоры.

Марат скривился и всучил мешочек мне. Внутри лежали