Спас на крови - Сергей Малинин

Сопротивление было подавлено через пять минут. После этого бойцам оставалось окончательно обезоружить стонущих охранников, отобрать у них мобильные телефоны и проверить, тот ли груз был задержан. Ящики открыли. Блеснуло стекло и никель. Да, это были установки для извлечения экстракта алкалоидов из растительного сырья. Попросту говоря, при помощи этих устройств из опиумного мака добывали морфин, а другие устройства, также имевшиеся в кузовах машин, позволяли делать из морфина чистый героин.

Автомобили опечатали и отправили в Новороссийск.

* * *

Разговор с дочерью так и не склеился – за три дня, которые Татьяна просидела в каюте вместе с Толиком, он так и не смог обменяться с ней хотя бы несколькими словами. В принципе, ничего удивительного в том не было – девушка мало того что испытывала чувство вины, так еще и была изрядно потрясена своим чудесным освобождением.

Кот не настаивал – он понимал, что, когда надежда кажется навсегда потерянной, ее новое обретение может быть ничуть не менее болезненным, чем былая утрата. Он просто обнимал Татьяну, шептал ей что-то успокаивающее, кажется, даже пробовал петь колыбельную песню. Девушка обняла отца, прижалась к нему, но не говорила ни слова. Только тихо плакала.

Подождав, пока Траянос и остальные уйдут с «Дельфина», Кот взял дочку за руку и вывел на улицу.

– Присаживайся, маленькая! – сказал он.

Таня присела на камень и стала смотреть на море.

– Давай-ка я тебя домой отвезу, – предложил Толик.

Таня посмотрела на него и кивнула.

Кот привез ее домой, отнес на руках в комнату, уложил на кровать. Девушка обняла подушку, как будто это был кто-то живой.

– Я съезжу ненадолго в док, – сказал отец. – С тобой все будет в порядке?

Татьяна вдруг улыбнулась.

– Да, папа. Со мной все будет в полном порядке, – ответила она. – Только ты приезжай поскорее, хорошо?

– Конечно, детка! – ответил Толик.

Поцеловав дочь, он сел в машину и поехал обратно в док. Поразительная вещь, но теперь, когда Таня была в безопасности, он всерьез чувствовал, что весь окружающий мир волшебным образом поменялся. Город будто бы расцвел множеством буйных красок, люди казались живыми, настоящими. Анатолию Новороссийск снова вернул жизнь.

Он свернул на проселок, ведущий к базе. Машина пылила по сухой грунтовке, вокруг раскинулась степь с небольшим количеством кустарника. И вдруг Толик заметил в одной из таких зарослей отчетливый блик. Наметанным глазом он мгновенно определил, что это не просто какой-нибудь завалящий кусок никелированного металла. Это оптика, причем, кажется, просветленная.

Означать это могло лишь одно: каким-то невероятным образом на их базу вышли пограничники. Или не пограничники, а военная прокуратура. Да по большому счету не имело ни малейшего значения, кто и почему это сделал. Куда важнее было то, что сейчас в пещере находились люди. И среди этих людей был и Салим Мубарах. И все бы ничего, но как раз этому светловолосому турку он был обязан спасением дочери.

Он буквально чувствовал, что на его машину уставились взгляды. Ну что же, он точно знал, как сделать, чтобы они от него отцепились.

К пещере вело небольшое ответвление от основной грунтовки. А грунтовка шла себе по берегу дальше, вплоть до рыбоводческого хозяйства километрах в двенадцати. Туда частенько ездили за свежей рыбой. Толик миновал свой поворот и поехал дальше. Сто метров, двести, триста, он все так же ощущал постороннее внимание на своей персоне.

Наконец, где-то через половину километра, ощущение внимания пропало напрочь. Толик удовлетворенно усмехнулся и достал мобильный телефон. Он не стал звонить – на всякий случай. Говорят, что звонки мобильных телефонов трудно поддаются расшифровке. Ну что же, он не хотел, чтобы шансы на расшифровку имелись вообще. Кот набрал СМС-сообщение, гласившее: «Уходи. Ищейки на хвосте!» – и отправил его Мубараху. Ну вот, теперь уже Салим должен решать, насколько адекватным был ответ на оказанную услугу. Лично он, Анатолий по прозвищу Кот, не считает, что расплатился по счетам с турком. Но когда-нибудь он найдет способ отдать остатки долга.

СМС отправилось. Кот бросил мобильник в бардачок и спокойно покатил покупать свежую рыбу для дочери.

* * *

Винтра не поехал домой к Беркуту. Вместо этого он отправил туда двоих самых надежных бойцов из тех, кого он нанял для работы в Новороссийске. Ребята были как раз такие, какие должны быть на защите по-настоящему важных персон. Оба отслужили в очень серьезных войсках, оба умели творить чудеса даже голыми руками, не говоря уж о том, чтобы схлестнуться с оппонентом, применяя какое-то оружие.

Янис поехал в пещеру. Он и сам не понимал, с чего ему вдруг приспичило туда, в эту промозглую дыру, вызывающую приступ клаустрофобии даже у невозмутимого человека. Но вот – потянуло, и он решил не сопротивляться.

Когда он приехал, внутри пещеры оставался только Салим и его люди. Турок, увидев Яниса, махнул ему рукой, не спускаясь с мостика «Дельфина». Сейчас он сидел и тщательно стирал из навигационного компьютера данные по своим последним походам. Не то чтобы у Салима была паранойя, просто он терпеть не мог оставлять за собой следы. К таковым относились и его траектории в навигационных картах.

– Привет, Салим. Ну что, ты не сильно устал от присутствия на борту Венедитиса?

– Если честно, то не устал вообще, – улыбнулся Салим. – Он вполне корректный пассажир. Никогда не встревает в процесс управления кораблем, а, поверь, это очень многого стоит.

– Верю. Но все равно удивительно.

– Если ты имеешь в виду, рассказывал ли мне Венедитис о своей особой миссии и о том, что он просто-таки создан, чтобы помочь возрождению христианства в Греции, то да, рассказывал, причем весьма красочно и ярко. Я даже почти поверил ему. Это ведь нормально?

Янис покачал головой.

– С того момента, как Траяносу попалась эта икона, я не знаю, что и думать. Понимаешь, Салим, впервые за все время, пока я на него работаю, босс проявил себя как ненормальный фанатик. Он вцепился в этого проклятого Феофана Грека так, словно и вправду, если он вернет картину в Грецию, резко наступит всеобщее счастье и процветание.

Салим пощелкал пальцами по клавиатуре ноутбука.

– Янис, – сказал он, – не торопи события. Я по себе знаю, что иногда тебя так берет за глотку какая-то вещь или идея, что сопротивляться ей нет ни малейшего смысла. Более того, сопротивление тебя погубит. Венедитис, кажется, оказался наедине именно с такой идеей. Я смотрю на него и думаю, что, наверное, надо дать ему возможность