Спас на крови - Сергей Малинин

до корабля противника и понял, что они, если начнут стрелять, с такой дистанции не промажут. Значит, надо начинать первым. «Вулкан», конечно, не самое мощное оружие против сторожевика, но за неимением лучшего – сойдет.

– Огонь, Энвер! – скомандовал турок.

Бойница, из которой сейчас выглядывала ствольная коробка «вулкана», казалась незаметной. Но когда пулемет начал работать, из нее вырвался огромный платок желтого пламени, заметный даже при свете дня. Пули хлестнули по сторожевику, оставляя вмятины и пробоины. Брызнуло стекло надстроек, упала подрубленная антенна.

Салим вел «Дельфин» так, чтобы миновать противника, прикрываясь огнем. Потом можно будет просто пойти зигзагом, затрудняя прицеливание.

Пулемет замолк. Салим удивленно посмотрел туда, где, по идее, он находился. Это было неправильно, и кажется, турок прекрасно знал причину. Видимо, не один пловец проник на корабль.

Турок схватил пистолет и направился в грузовой трюм.

Они столкнулись на палубе – человек в черном комбинезоне с короткими мокрыми волосами, прилипшими к голове, и Салим – белокурая бестия, взъерошенный и напряженный. Турок успел выстрелить один раз, но пловец качнул маятник, и в следующее мгновение пистолет вылетел из руки у турка.

Мубарах сделал подсечку, пловец прыгнул вверх и ловко пнул турка в грудь. Салим упал, пловец набросился на него, попытался скрутить. Мубарах вывернулся, ударил противника головой в лицо. Успел выхватить нож, бросился добивать. Пловец отвел удар, оттолкнул Салима. Со змеиной быстротой выхватил свой нож, резанул по лицу. Турок толком не успел отшатнуться – на левой щеке расцвела алая полоса.

Салим на секунду растерялся – и противник не упустил своего. Он перехватил нож в другую руку и сильным круговым движением вонзил его в шею турку. Салим покачнулся и упал на палубу.

– Блин. А хотелось живым взять, – проворчал Томанис и помахал руками сторожевику, чтобы оттуда не вздумали стрельнуть. Затем спустился вниз и вывел на палубу Винтру, руки которого были стянуты за спиной пластиковыми хомутиками.

– Так я и думал, что мы на чем-то проколемся с этой чертовой иконой, – пробурчал грек.

Томанис усмехнулся, очень довольный собой.

* * *

Звонок от Винтры запоздал. Траянос уже не успевал уйти так, чтобы оторваться от преследования. Короткая схватка во дворе не могла дать ему достаточно времени. Шестеро бойцов, ворвавшихся на территорию усадьбы, просто-напросто смели сопротивление. Хотя, к чести громил, нанятых Винтрой, они сумели продержаться против атаки спецназа целых пять минут, отстреливаясь из холла первого этажа.

– Есть запасной выход? – спросил Траянос, держа в объятиях свою драгоценную икону.

– Есть, – пролепетал насмерть перепуганный Беркут. Несмотря на то что ему пообещали неприкосновенность при условии, что он не будет метаться на линии огня, а упадет куда-нибудь в уголок и прикинется ветошью, Леонид Михайлович с трудом сдерживался от желания бежать сломя голову куда глядят глаза.

– Так выводи нас отсюда, черт бы тебя побрал, Господи, прости! – гаркнул Траянос, и, как это всегда бывает, приказной тон вкупе с грозным окриком помог напуганному человеку прийти в себя.

Они побежали к заднему выходу. Траянос переложил икону под мышку и вытащил пистолет. Он всерьез собирался защищаться, если это понадобится. Уж во всяком случае икону он не собирался отдавать ни под каким предлогом.

Траянос выстрелил раньше, чем его мозги успели отреагировать на опасность. Человек в черном, схватившись за бок, стал падать ничком. Траянос, пробегая мимо, добавил ему рукояткой пистолета по голове.

Короткий рывок по двору заставил Беркута и Траяноса поволноваться. Фактически это было тридцать метров совершенно открытой местности, без укрытий и вообще каких бы то ни было складок. Поэтому каждый из них ожидал пули в спину. Только Леонид Михайлович надеялся, что его не пристрелят, а Венедитис молился той самой иконе, которую тащил с собой.

Открыв заднюю калитку, они выскочили со двора. Теперь перед ними были самые задворки поселка Абрау-Дюрсо. Если их пробежать, можно было выбраться туда, где ходит транспорт и есть такси. Это поможет оторваться от преследования, даже если введен план «Перехват».

Антон был первым, кто спустя двадцать секунд выскочил на задний двор. Раненый боец слабо шевелился на тротуарной плитке. Антон крикнул, чтобы ему оказали помощь, поудобнее перехватил автомат АПС и бросился вдогонку за греком.

Две фигуры, одна из которых тащила под мышкой что-то громоздкое, он заметил в переулке. Матерясь сквозь зубы, причем так, чтобы ругательства попадали в ритм бега, Антон припустил за ними. Стрелять не имело смысла, так как подводный автомат АПС имел на суше эффективную дальность сто метров. Траянос и Беркут оторвались подальше.

Теперь, когда непосредственной опасности не было, Леонид Михайлович задумался – а что будет, если они с греком уйдут от преследования? С одной стороны, когда за тобой гонится вооруженный человек, трудно поверить, что он не прикончит тебя сразу, как догонит. С другой – он слишком плотно увяз во взаимоотношениях с гээрушниками, чтобы позволить себе скрыться. Понятно, что он мог бы скрываться, попробовать убежать из города и, возможно, даже из страны. Но тогда можно не сомневаться, что информация о нем станет известной всем. Все узнают, что он работал на ментов. И что тогда? О каком укрытии и помощи со стороны своих приятелей может идти речь? Да его просто сдадут, как стеклотару.

Следовательно, надо было сделать так, чтобы Траянос не ушел. И Беркут свернул не в ту сторону, таща за собой грека. Теперь они удалялись от цивилизации туда, где за поселком начинались приморские холмы. Там убегать будет гораздо труднее, и, хотя у грека есть пистолет, можно не сомневаться, что спецназовцы что-нибудь придумают.

Антон оглянулся назад – там бежали еще двое его товарищей. Вооруженного противника всегда лучше хватать кучей.

Бережной предполагал, куда бежит его добыча. Сейчас они попытаются покинуть поселок на общественном транспорте или на такси. Это не самый лучший вариант, но все дороги из Абрау-Дюрсо блокированы, идет тотальная проверка. Не уйдут, сукины дети. И тут – Бережной увидел, как беглецы свернули совсем в другую сторону, прочь от людей и транспорта. Они опять бежали к морю.

– Беркут молоток, – пробормотал Бережной.

Траянос бежал следом за своим проводником. Он был в неплохой форме, но возраст давал о себе знать, так что стайерские забеги не давались ему легко. Он начал задыхаться и спотыкаться, его так и тянуло бросить икону. Но он не мог себе позволить такого поступка. Более того, он считал, что это испытание, посланное ему Богом.

Поселок как-то вдруг закончился. Венедитис окинул взглядом горизонт и застыл на месте. Здесь фактически было некуда бежать – впереди холмистое чистое поле