Красная Москва - Валерий Георгиевич Шарапов

Валерий Шарапов

Красная Москва

Серия «Подмосковные вечера. Детективы о послевоенном уголовном розыске»

Глава 1

Кровавый след

Москва встречала март сорок девятого года пронзительным ветром, который гнал по улицам обрывки газет и пыль с разбитых кирпичей. Город словно медленно приходил в себя после долгого кошмара, но раны еще кровоточили. Там, где раньше стояли дома, зияли черные провалы, а между уцелевшими зданиями протягивались временные деревянные мостки и заборы. Люди спешили по тротуарам, кутаясь в поношенные пальто, избегая смотреть друг другу в глаза. В воздухе висело то особое напряжение послевоенного времени — смесь надежды на лучшее и страха перед завтрашним днем.

Следователь Аркадий Никитин стоял у окна своего кабинета на втором этаже милицейского отделения на Петровке и наблюдал за этой картиной. Его правая рука опиралась на потертую рукоять трости — верную спутницу уже два года, с тех пор как осколок под Кенигсбергом раздробил ему берцовую кость. Левая рука держала дымящуюся папиросу «Беломор», которой он медленно затягивался, морщась от привычного покашливания.

За спиной, на столе, лежала стопка дел, но внимание Никитина было приковано к одной тонкой папке. На обложке неровным почерком было написано: «Дело о серийных убийствах. Март 1947 — январь 1949 г.». Это был старый «висяк», который перешел к нему от прежнего следователя. До него был парень молодой, неопытный, и его сняли с должности. Дело передали Никитину. За неполных три года в этой папке скопилось уже четыре протокола осмотров мест происшествий, и каждый из них рассказывал об одном и том же — о дерзких налетах неизвестных преступников.

Никитин затушил папиросу в переполненной пепельнице и, хромая, подошел к столу. Раскрыв папку, он в который раз перечитал первый протокол. Двенадцатое марта 1947 года, около одиннадцати вечера. Квартира бывшего начальника вещевого и продовольственного снабжения воинской части Рудольфа Боткина в Замоскворечье. Хозяина нашли утром соседи — лежал в прихожей с простреленной головой. Квартира была перевернута вверх дном, но вот что странно: золотые украшения и денежные сбережения оказались нетронутыми. Радиоприемник и прочие ценности также остались нетронутыми.

Следующее дело — пятнадцатое августа 1947 года. Владелец подпольного цеха по пошиву обуви Николай Поляничко. Его обнаружили в собственной мастерской с дыркой в голове. Наличные деньги, инструменты, готовая обувь, даже дорогая швейная машинка — все осталось на месте.

Восемнадцатое февраля 1948 года — квартира торговца мехами Марата Тахирова. Двадцать первое января 1949 года — склад «цеховика» Геннадия Стернина. Везде одна и та же картина: жертвы убиты быстро и профессионально, выстрелом в висок из пистолета ТТ. Ценности нетронуты, никаких случайных свидетелей.

Никитин прошелся по кабинету, опираясь на трость. Каждый шаг отдавался тупой болью в ноге, но он давно привык не обращать на это внимания. Гораздо больше его беспокоило то, что за все это время не удалось найти ни одной зацепки. Словно убийцы растворялись в воздухе, оставляя после себя только трупы.

В дверь постучали. Никитин обернулся и увидел своего помощника, младшего лейтенанта Орлова — молодого парня, которого направили к нему после окончания милицейской школы.

— Аркадий Петрович, — сказал Орлов, входя в кабинет, — у нас еще одно. Похоже, из той же серии. На Арбате.

Никитин вздохнул и потянулся за пальто.

— Что на этот раз?

— Ювелир Розенштейн. Нашли час назад в своей мастерской. Выстрел в голову, сейф нетронут. Ни гильзы, ни пули.

— Свидетели?

— Как всегда, никого. Мастерская в подвале, соседи ничего не слышали.

Никитин накинул потертое пальто и взял трость. За окном начинал накрапывать дождь, превращая мартовский снег в серую кашу.

— Поехали, — буркнул он и направился к двери.

Дорога до Арбата заняла полчаса. Орлов вел «Победу» по разбитым мостовым, объезжая ямы и лужи. Никитин молчал, погруженный в свои мысли. Пятое убийство состоятельного гражданина за два года. Если так пойдет и дальше, скоро в городе начнется паника среди спекулянтов и «цеховиков». А начальство уже сейчас оказывает давление — требует результатов.

Мастерская ювелира располагалась в полуподвале старого особняка. К входу вела узкая лестница, которую уже оцепили милиционеры. Никитин медленно спустился вниз, держась за перила. Нога ныла от сырости, но он стиснул зубы и продолжил спуск.

Внутри мастерской царил привычный хаос. Столы с инструментами перевернуты, ящики с драгоценностями вывернуты наружу, а сами ювелирные изделия, как и всякие бумаги, раскиданы по полу. У дальней стены лежало тело — мужчина лет шестидесяти в окровавленной рубашке.

— Эксперт уже осматривал? — спросил Никитин у дежурного сержанта.

— Да, товарищ следователь. Убили между одиннадцатью и полуночью. Одним выстрелом в висок.

Никитин подошел к сейфу. Дверца заперта. Замок цел. Никаких следов попытки взлома.

— Не пойму, зачем тогда надо было убивать? — пробормотал Никитин. — Соседи что говорят?

— В доме живут две старушки на первом этаже, — ответил сержант. — Обе глухие как пни. Ничего не слышали.

— А свет в мастерской? Кто-нибудь видел?

— Нет, товарищ следователь. Окна выходят во двор, там ночью никого не бывает.

Никитин осмотрел помещение более внимательно. Как и в предыдущих случаях, преступники действовали быстро и целенаправленно. Они точно знали, где находится их жертва и как проникнуть в жилище незамеченными. Это говорило о том, что у них была полная информация о жертвах.

— Виктор, — обратился он к Орлову, — проверь, не было ли у Розенштейна связей с предыдущими жертвами. Может быть, общие знакомые, деловые партнеры.

— Уже думал об этом, — кивнул младший лейтенант. — Во время войны все они в той или иной степени имели отношение к хранению и выдаче продуктов и обмундирования. А после войны крутились в одной среде — подпольная торговля, спекуляция. Наверняка пересекались.

— Значит, кто-то знал их всех достаточно хорошо, чтобы планировать убийства. — Никитин закурил очередную папиросу и сделал глубокую затяжку. — Нужно составить список их общих контактов.

Осмотр места происшествия занял еще час. Никитин тщательно изучил каждый угол мастерской, но, как и ожидалось, особых зацепок не нашел. Убийцы работали чисто — никаких отпечатков пальцев, никаких забытых предметов, никаких следов, которые могли бы привести к ним.

Когда они вернулись в отделение, на улице уже стемнело. Никитин поднялся в свой кабинет и снова уселся за стол с папкой дела. Орлов принес чай в мутных стаканах и устроился напротив.

— Аркадий Петрович, — сказал он после паузы, — а что, если это не банда?

— Что ты имеешь в виду?

— Ну, все убийства очень похожи. Один и