Красная Москва - Валерий Георгиевич Шарапов

— Примите мои соболезнования, — сказал он, доставая блокнот. — Я следователь Никитин. Расследую дело о смерти вашего отца. Несколько вопросов, если позволите.

— Конечно, — кивнула Варвара. — Я хочу, чтобы вы нашли убийц. Отец был… он был трудным человеком, но все же это мой отец.

— Где вы узнали о случившемся?

— Утром пришла соседка, тетя Анна. Она знает, где я живу. Сказала, что в квартире отца всю ночь горел свет, а утром приехала милиция. — Варвара всхлипнула и достала из сумочки носовой платок. — Я сразу поняла, что случилось что-то страшное.

— Вы живете отдельно от отца?

— Да, уже полтора года. Снимаю квартиру одной учительницы на Покровке. — Голос девушки дрогнул. — Мы поссорились после смерти мамы.

Никитин терпеливо ждал, пока она соберется с мыслями. Опыт научил его, что торопить свидетелей не стоит — важная информация часто скрывается в деталях, которые всплывают только при неспешном разговоре.

— Расскажите о вашем отце. Чем он занимался?

— Официально он работал кладовщиком на текстильной фабрике. — Варвара сложила руки на коленях. — Но все знали, что он торгует импортными товарами. Духи, чулки, блузки, украшения. Покупал у тех, кто привозил из-за границы, и продавал дальше.

— Это было опасно?

— Конечно. Но после войны люди хотели красивые вещи. Особенно женщины. Они готовы были платить любые деньги за французские духи или настоящие шелковые чулки.

— Ваш отец богател на этом?

— Да. — Варвара отвернулась к окну. — Он говорил, что нужно пользоваться моментом. Что после всех ужасов войны люди имеют право на маленькие радости.

Никитин поморщился и покачал головой. Оправдание спекулянтов было всегда одинаковым — они якобы делали людям добро.

— Вы сказали, что поссорились после смерти матери. Из-за чего?

Варвара помолчала, подбирая слова.

— Мама умерла сразу после войны. Отец очень переживал, говорил, что не смог ее спасти, что надо было вовремя ее направить в больницу. Он даже бросил торговлю на несколько месяцев. А потом… — она сжала платок в кулаке, — потом появилась Элеонора.

— Элеонора?

— Элеонора Сергеевна Дубинина. Она работала секретаршей в нотариальной конторе на Никольской. Отец познакомился с ней, когда оформлял какие-то документы. Симпатичная женщина, лет тридцати двух. Очень… располагающая.

В голосе девушки прозвучали нотки обиды и ревности.

— Она стала жить с вашим отцом?

— Не сразу. Сначала только встречались. Но потом отец предложил ей переехать к нам. Сказал, что в такой большой квартире грех жить одному. А я… я не смогла этого вынести.

— Почему?

— Мама умерла в муках! — Варвара вспыхнула. — А он привел в дом другую женщину. Да еще и поставил ее вещи на мамино место, дал ей мамины украшения. Это было… это было кощунственно.

Никитин кивнул. Он понимал чувства девушки. Война и послевоенные годы многое изменили в людях, но некоторые вещи оставались священными.

— Когда вы последний раз видели отца?

— Позавчера, во второй половине дня. Я зашла забрать мамины книги — те, что Элеонора еще не успела выбросить. Отец был дома, но мы почти не разговаривали. Он выглядел… странно.

— Странно?

— Обычно он был очень уверенным в себе, веселым даже. А тут казался каким-то напряженным. Все время поглядывал на часы, к окну подходил. Когда я спросила, что случилось, он сказал, что дела, мол, сложные пошли.

— Он не уточнил, какие именно дела?

— Нет. Только сказал, что некоторые партнеры стали слишком жадными. И что, возможно, придется сменить род деятельности.

Никитин поднял голову от блокнота. Это было любопытно.

— Он упоминал конкретные имена?

— Нет, не при мне. Но я слышала, как он разговаривал по телефону. Кричал на кого-то, что тот нарушил договоренности. Говорил что-то про «общак» и справедливый дележ.

— А Элеонора была дома?

— Да, она готовила ужин. Вела себя как хозяйка. — Варвара скривилась. — Даже сделала мне замечание, что нужно разуваться в прихожей.

— Как она выглядела? Тоже нервничала?

— Не знаю. Мне не хотелось на нее смотреть. Но она несколько раз подходила к отцу, что-то шептала ему на ухо. Он ее отстранял, говорил, что не время для разговоров.

— Она была у него минувшим вечером?

— Не знаю. Я же не живу с ними. — Варвара задумалась. — Но обычно она оставалась ночевать только по выходным. В будни возвращалась к себе.

— А где она живет?

— Снимает квартиру где-то на севере Москвы. Адрес не знаю.

Никитин записал эти сведения. Элеонора Дубинина — интересная фигура. Секретарша нотариальной конторы имела доступ к информации о завещаниях и имуществе состоятельных граждан. Возможно, именно она была источником сведений для банды.

— Варвара Валерьевна, — сказал он, — вам известно, с кем еще имел дела ваш отец? Кто его клиенты, поставщики?

— Немного. Он не любил посвящать меня в свои дела. Говорил, что женщине это знать ни к чему. Но иногда к нему приходили люди. Помню несколько фамилий — Малахов, Кожин, Блинов.

Никитин записал и растерянно посмотрел на список. Эти фамилии ни разу не встречались в деле об убийствах.

— Вы уверены в этих именах?

— Да. Малахов — он делал для отца дорогие туфли. Кожин торговал украшениями. Блинов — мехами. Они иногда встречались у нас дома, обсуждали какие-то совместные покупки.

— Когда вы их видели в последний раз?

— Малахова — недели две назад. Остальных — не помню точно. Но отец недавно говорил, что с ними какие-то проблемы. Кто-то из компании, по его словам, «заигрался в честность».

— Что он имел в виду?

— Не знаю. Но он был очень недоволен. Говорил, что придется искать новых партнеров.

Никитин отложил ручку. Картина становилась более сложной. Кто эти люди, которых назвала Варвара? Будущие жертвы банды? Подельники убитых, с которыми они вели совместные дела? Возможно, между ними произошел конфликт, который привел к серии убийств.

— Еще один вопрос, — сказал он. — Ваш отец служил в армии?

— Да, в Гражданскую воевал в Красной армии. Рассказывал, что дошел до Крыма. Но в эту войну его не призвали — возраст и здоровье уже были не те. Работал заведующим складом.

— Он поддерживал связи с коллегами по работе?

— Иногда встречался со старыми товарищами. Но не часто. Говорил, что они — это прошлое, а жить нужно настоящим.

— Варвара Валерьевна, — Никитин встал из-за стола, — где вас можно найти, если понадобятся дополнительные вопросы?

— Я живу на Покровке, дом семнадцать, квартира восемь. Работаю библиотекарем в детской библиотеке на Мясницкой. — Она тоже поднялась, поправляя полушубок. — Вы найдете убийц?

— Обязательно найдем, — твердо сказал Никитин. — Даю вам слово.

Когда Варвара ушла, следователь еще долго сидел, обдумывая услышанное. Связь между жертвами не подтвердилась, но и отрицать было