Читатель предупрежден - Джон Диксон Карр

– Конечно, если тебе так хочется.

– Мне так хочется, благодарю тебя. Паркер предпочел провести эту ночь в больнице, а ведь он единственный знает, как правильно разложить мои вещи. Ну что поделаешь. Как вышло, так и вышло. Тебе придется заменить его, моя дорогая, если, конечно, ты в состоянии сделать это. Хм. – Он слегка откинул голову и взглянул на Германа Пенника. – Друг мой, я должен поблагодарить вас за предложение приготовить для нас обед. Скажите, вы сможете управиться к началу девятого?

– Как пожелаете, – сказал Пенник и задумался, после чего добавил: – Но вы, мистер Констебль, вряд ли сегодня будете обедать.

Услышав это, мистер Констебль подскочил на своем стуле:

– Не буду обедать? Почему же, черт побери, я не смогу этого сделать?

– Полагаю, потому, что к тому моменту вас уже не будет в живых, – ответил Пенник.

Прошло около десяти секунд, прежде чем значение этих слов дошло до окружающих. И намного больше времени, пока у кого-то не нашлось решимости нарушить тишину.

Весь предыдущий разговор Пенник сидел, внимая каждому слову, звуку, жесту. Он вел себя так тихо, что о нем почти забыли. Никто с ним не разговаривал. Все даже не осознавали, что рядом находится такая личность, возможно, очень важная личность. Пенник сидел на стуле, в своем добротном синем костюме из саржи. Он скрестил ноги, развел в стороны колени и сжал ладони так сильно, что на каждом его ногте выступило по синеватому полукругу. В ярко освещенной оранжерее каждый тихий звук усиливался: журчание фонтана – до громкого плеска, ясно слышалось всякое шуршание подошв обуви по покрытому плиткой полу.

В этот момент в жарком помещении оранжереи внезапно похолодало.

Сэм Констебль упрямым и недоверчивым, как у ребенка, голосом нарушил паузу, и помещение оранжереи снова ожило.

– О чем вы говорите?

– Я сказал, что к началу обеда вас, скорее всего, уже не будет в живых.

Лоуренс Чейз вскочил со своего места.

– Сердечный приступ? – с неожиданной тревогой спросил хозяин дома.

– Нет.

– В таком случае будьте любезны объяснить, что вы имели в виду, мой друг? Эта попытка запугать… – Сэм Констебль осекся, с подозрением огляделся по сторонам и взял свой стакан. – Вы же не хотите сказать, что кто-то подсыпал мне яд? – добавил он с преувеличенным сарказмом.

– Нет, я не это имел в виду.

– Я вам скажу, что он имел в виду, – тихо произнесла Хилари. – Мистер Пенник, вы можете прочитать или, по крайней мере, считаете ли, что способны прочитать мысли каждого из нас?

– Возможно.

– И кто-то замышляет убийство мистера Констебля в самое ближайшее время?

– Возможно.

Снова воцарилась тишина.

– Разумеется, я не утверждаю, что это непременно случится, – подчеркнул Пенник, сжав руки еще крепче и кивая при каждом слове, как будто стараясь подобрать как можно более точные слова. – Я… хочу сказать, что для этого есть основания. Я накрою вам на стол, мистер Констебль. Но возможно, вам уже не суждено за него сесть. – Он поднял глаза. – И поскольку вы высоко цените одно качество, которое называете спортивным поведением… Считайте, что это мое вам предостережение.

– Что за чушь! – вспылил Чейз. – Слушайте…

Сэм что-то неуверенно пробормотал, а затем поднял глаза. Он открыл рот, и на его лице появилось воинственное, но вместе с тем веселое выражение, что вызвало у Сандерса невольное восхищение.

– Что ж, – сказал хозяин дома, – спасибо за предупреждение, сэр. Буду смотреть в оба. Но кто собрался меня убить? Моя жена? Чтобы списать все на несчастный случай, как в той истории, о которой писали в газетах? Будь осторожна, Мина. Когда убьешь меня, не забывай, что ты разговариваешь во сне. По крайней мере, это заставит тебя хранить целомудрие после того, как ты станешь вдовой. – Он толкнул локтем стакан, и тот разбился о кафельный пол. – Господи, что за чушь я несу! Я собираюсь наверх переодеться. Кто-нибудь еще пойдет со мной?

– Сэм, он говорил совершенно серьезно, – сказала Мина.

– Дорогая, с тобой все хорошо?

– Сэм, он не шутил!

– У входа я нашел чей-то чемодан, – быстро проговорил хозяин дома. – Это ваш, доктор Сандерс? Хорошо. Он сейчас в прихожей. Пойдемте со мной, я покажу вам вашу комнату. Мина, проводи мисс Кин в ее апартаменты. Ларри, будь добр, покажи мистеру Пеннику, где находится кухня и… э-э… все остальное. Брр, как же холодно!

– Да, – мрачно заметил Пенник. – Мне хотелось бы перекинуться парой слов с мистером Чейзом.

– Сэм… – Мина едва не сорвалась на крик.

Он крепко сжал ее руку и вывел из оранжереи. Сандерс оглянулся и увидел, что Пенник и Чейз стоят посреди домашних джунглей около плетеного столика; Пенник что-то сказал, а Чейз вздрогнул и огляделся. Шорох шагов отдавался эхом под стеклянным куполом. Часы пробили семь тридцать вечера.

Глава четвертая

Без четверти восемь Сандерс услышал тихий крик в соседней комнате. Выглянув из окна, он пришел к выводу, что Форвейз похож на борт огромного корабля. Миновав несколько комнат с мягкой мебелью и коврами, можно оказаться в главном холле с мелкой белой плиткой на полу. Из холла на второй этаж вела центральная лестница у стены, состоявшей преимущественно из высоких витражных окон. Почти у всех светильников были либо плафоны из резного хрусталя, либо витые бронзовые подставки, либо и то и другое. На втором этаже – всего их в доме было четыре – располагалось шесть спален, двери которых с трех сторон выходили на прямоугольную площадку.

Сама площадка была небольшой, на полу лежал толстый ковер, в углу стояли напольные часы. С каждой из трех сторон прямоугольника находилось по две спальни, четвертую занимала лестница. Сандерса поселили рядом с комнатой Хилари Кин. Сэм и Мина жили в комнатах, выходивших дверями на лестницу. Чейз и Пенник, вероятно, разместились в двух спальнях с третьей стороны.

В тот момент Сандерсу хотелось только одного – немного отдохнуть и подумать. Спальня полностью соответствовала его ожиданиям. На окнах – тяжелые занавески в несколько слоев, напоминавшие старомодные нижние юбки у дам; в центре стояла большая латунная кровать, а на столике у окна – фарфоровая лампа, которой, судя по всему, никто не пользовался. Центрального отопления в Форвейзе не было, зато в доме имелось много ванных комнат, и одна из них оказалась в спальне Сандерса.

Он выключил обогреватель и открыл оба окна, чтобы немного проветрить душное помещение. Занавески так и не удалось задвинуть