Холод в Берлине - Эуджен Овидиу Кирович

нужное количество сигарет, и он положил их в ящик стола, прежде чем удалиться в проявочную, чтобы достать пленку. На стенах висели афиши в рамках – похоже, к старым немецким фильмам, – а на полу возле стойки виднелось несколько выцветших пятен, словно от луж крови.

Минут десять спустя аптекарь вернулся в резиновых перчатках и сообщил, что фотографии будут готовы через два часа.

Я достал из сумки карту и разложил на прилавке.

– Не поможете мне найти адрес? Вот этот.

– Тут полицейский участок. – Он бросил на меня подозрительный взгляд.

– Верно.

Аптекарь взял карандаш и начертил самый удобный маршрут.

– Прямо отсюда. С другой стороны парка можете сесть на трамвай.

– Спасибо.

– Мне не нужны неприятности.

– Не волнуйтесь, вам ничто не угрожает.

Двухэтажное здание полицейского участка выглядело свежеотремонтированным, а в приемной пахло краской и лаком. Я попросил дежурного о встрече с кем-нибудь из отдела по расследованию убийств. Казалось, тот сильно встревожился при виде моего удостоверения представителя прессы и велел подождать на скамейке у входа.

Не успел я сесть, как со мной заговорила соседка, обеспокоенная женщина, чей четырнадцатилетний сын пропал два дня назад. Мальчик, потерявший на войне отца, осенью бросил школу и ввязался в торговлю на черном рынке из-за некоего смутьяна по имени Уолтер-как-то-там. Женщина уже совсем извелась и теперь была убеждена, что полиция ради нее и пальцем не пошевелит.

Наконец ко мне спустился мужчина на вид лет под сорок, но с абсолютно седыми короткими волосами. Он представился инспектором Рудольфом Бауэром и внимательно изучил мое журналистское удостоверение. Я сообщил, что хочу заявить об убийстве, свидетелем которого стал несколько дней назад.

– Убийство? Несколько дней назад? Где?

– В Кройцберге. Я обратился в нужный участок? За этот округ вы отвечаете?

– Все верно. Когда именно, герр Хубер?

– В пятницу вечером.

– Почему же вы не пришли к нам в пятницу вечером?

– Наша военная полиция велела мне не вмешиваться в расследование. Но позже я понял, что никакого расследования не проводится… Послушайте, мы можем поговорить где-нибудь в более укромном месте?

– Все кабинеты сейчас заняты. – Инспектор выглядел сконфуженным. – Видите ли, в здании ремонт. Но можно посидеть во дворе.

Выйдя, мы опустились на скамейку, я предложил Бауэру сигарету и подробно изложил события той ночи.

– Итак, – подытожил инспектор, – когда вы вернулись на место преступления с… с этими людьми, тела уже не было?

– Вероятно, его кто-то унес.

– Или, вопреки вашему впечатлению, девушка на самом деле была жива и ушла сама.

– Я на сто процентов уверен, что она была мертва.

Он достал из кармана ручку с блокнотом на спирали и записал адрес Марии и приметы убитой.

– Так, а теперь расскажите о мужчине, который написал адрес на витрине: как он выглядел, во что был одет, все, что вспомните. Где именно вы его видели?

– Я сидел в кафе… забыл название. Около парикмахерской.

– Их в тех местах не так уж много, мы ее непременно отыщем. Теперь попытайтесь вспомнить место происшествия: вы заметили следы борьбы? Перевернутые предметы мебели или пятна крови на полу? На руках жертвы были раны, говорящие о самозащите? Я пытаюсь установить: девушку убили там, где вы ее нашли, или перенесли туда после совершения преступления.

– Она была жестоко избита и почти наверняка изнасилована. Я не эксперт, но мне показалось, что ее убили в другом месте. Думаю, преступник затащил тело в дом и скрылся.

– Вероятно, он воспользовался тем, что хозяева забыли запереть входную дверь, и спрятал тело.

– И еще кое-что.

– Что?

– Я заметил у нее на ступнях белую краску.

– Краску?

– На мой взгляд, это та же самая краска, которую русские использовали накануне, чтобы нанести демаркационную линию своего сектора.

– С чего вы так решили?

– Краска была флуоресцентной – полагаю, не самая распространенная в округе. А значит, девушка, вероятно, босиком пересекла границу советского сектора и нашего.

– Эта линия находится по меньшей мере в получасе ходьбы от указанного вами адреса. Жертве пришлось бы преодолеть босиком довольно большое расстояние.

– Верно.

– Что ж, на данный момент у нас руки связаны. – Инспектор убрал блокнот с ручкой в карман. – Можно попытаться разыскать мужчину, который написал адрес на витрине. Он либо стал свидетелем преступления, либо сам убийца. Разумеется, с таким же успехом можно искать иголку в стоге сена. Однако без тела не получится официально начать расследование.

– У вас есть свидетель – я. И вероятно, кто-то заявил о пропаже девушки.

– Вы хоть представляете, сколько у нас сейчас открытых дел о пропавших без вести? Позвольте вас просветить: больше двух тысяч. Сотня прямо здесь, в Кройцберге. Люди постоянно на улицах, пытаются подзаработать, чтобы выжить. А у нас в участке всего шесть сыщиков и одиннадцать силовиков.

– Вовсе не обязательно расследовать каждое дело о пропаже, только те, в которых фигурируют девушки, пропавшие за последние три дня. Если вы покажете мне их фотографии, возможно, я опознаю убитую.

Инспектор внимательно посмотрел мне в глаза.

– Почему вы так заинтересованы в этом деле, герр Хубер? Пишете статью?

– Нет, я приехал в страну, чтобы взять интервью у американского офицера.

– Ясно. Что ж, извините, только мы не можем действовать исключительно на основании вашей истории, к тому же, на мой взгляд, не вполне содержательной. Даже ваше описание пьяницы, который написал адрес на стекле, довольно расплывчато. Но все равно спасибо, что пришли к нам и сообщили о случившемся.

Я предложил инспектору еще одну сигарету, и мы курили в молчании, дрожа от холода и пытаясь оценить друг друга. На Бауэре был галстук и безукоризненно чистый, отглаженный костюм, однако воротничок и манжеты белой рубашки пожелтели, а подошвы черных ботинок истерлись до толщины бумаги.

– Инспектор Бауэр, вы производите впечатление честного человека, который душой болеет за свою работу, – начал я.

– Спасибо, – кивнул он. – Разумеется, ведь мне за это платят.

– Тогда давайте вместе поищем девушку по описанию среди пропавших без вести за последние несколько дней. Прошу вас. Хотя бы это вы можете сделать. Если мы ее не найдем, вы меня больше никогда не увидите. Обещаю.

Долгое время он просто смотрел на меня, словно пытаясь прочесть мои мысли, и наконец ответил:

– Хорошо. За углом есть закусочная «У Герберта». Ждите меня там через десять минут.

Закусочная располагалась на первом этаже трехэтажного исторического здания, фасад которого испещряли пулевые отверстия. Когда я вошел, посетители одновременно замолчали и уставились на меня. На всех были рабочие комбинезоны и ботинки, забрызганные побелкой.

Я заказал чашку чая.

– Извините, чай закончился, – ответил официант.

– А что у вас есть?

– Только шнапс.

– Давайте.

Взяв