Проклятие Желтого императора - Юнь Хуянь

– Уходи!

Тот в легком испуге поспешил покинуть помещение морга.

Хуан Цзинфэн закрыл дверь, подошел к холодильнику и совершенно без сил опустился на пол у среднего ряда ячеек. Он даже не выдвинул ящик «Т-В-4», а просто принялся бормотать себе под нос:

– Гао Ся, сегодня у меня выдался самый тяжелый день с тех пор, как я стал мастером смерти. Днем мне позвонил мой учитель, сказал, что я должен предсказать смерть одного человека. Мы вместе поехали в KFC, он указал мне на одну девушку, которая как раз там в это время обедала. «Давай, предскажи ее смерть!» Она была очень красивая, я не испытывал к ней ни вражды, ни ненависти, не знал, почему нужно предсказать ее смерть. Учитель сказал, что она журналист и не только вместе с Лэй Жун поддерживала проект «Регенерация здоровья» фирмы «Восхождение», но и обращалась в соответствующие госструктуры с предложением переловить всех бездомных как диких собак и использовать их в качестве доноров органов для пересадок. Она даже призывала очистить морги всех больших больниц от невостребованных тел и вырезать из них все органы, которые годятся для того, чтобы делать операции богатым людям, и называла это «менеджментом ресурсов»…

Я как услышал это, так пришел в такую ярость, что сам себя не помнил, уже был готов предсказать ее смерть, но пригляделся повнимательней и снова замешкался. Что-то в ней было такое знакомое, будто бы мы раньше уже встречались. Учитель поторопил меня, и я все же произнес предсказание. Она услышала мои слова и так испугалась, что сразу выбежала из зала. Я смотрел ей вслед, и в голове у меня возник вопрос, я спросил учителя: «А что, если после моего предсказания она не умрет в положенное время?» Я думал, что учитель успокоит меня и скажет, что мастерам смерти тоже иногда случается ошибаться, никак не мог предположить, что он резко отрежет: «Настоящий мастер смерти скорее пойдет на убийство, чем позволит человеку жить после его предсказания!»

Хуан Цзинфэн прислонил голову к холодильнику, медленно прижался щекой к холодной дверце и в крайнем изнеможении закрыл глаза.

– Гао Ся, после того как ты ушла, я остался совсем один, совсем один, я всегда был нелюдимым, когда что-то случалось, уходил в себя. Раньше хоть ты меня утешала, а теперь у меня не осталось ничего, только мастерство смерти… Я мастер смерти, и я скорее совершу убийство, чем позволю человеку жить после моего предсказания, – правильно? Скажи, это правильно?

Нетвердой рукой он, как больная собака, уцепился за ручку ящика «Т-В-4», и тот с грохотом выехал из холодильника.

Пусто!

Тела не было, не было даже белой ткани, в которую оно было завернуто, перед ним была пустая полка, от которой поднимались жемчужные клубы морозного воздуха.

Где же Гао Ся?

Куда исчезло ее тело?!

Как сумасшедший он ринулся один за одним выдвигать все ящики холодильника, и за пару мгновений морг превратился в подобие студенческого общежития, где трупы аккуратными рядами лежали в своих кроватях в ожидании сигнала к отбою… Хуан Цзинфэн разрывал ткань, которая скрывала лица покойников, надеясь отыскать Гао Ся, но среди этих белых, серых и черно-зеленых лиц ее не было! У кого-то был приоткрыт рот, у кого-то глаза, у кого-то высунут язык, кто-то загадочно улыбался, как будто они сами видели, как труп Гао Ся, открыв изнутри дверцу холодильника, спрыгнул на пол и убежал, но никто не хотел рассказать Хуан Цзинфэну правду. Был один труп, голову которого в автокатастрофе расплющило так, что зубы торчали у него из ноздрей; его, казалось, эта ситуация особенно забавляла. Хуан Цзинфэн даже в сердцах отвесил ему крепкую оплеуху, от чего тот скатился на пол и, будучи уже изрядно поврежденным, от удара окончательно рассыпался на части.

Наконец убедившись, что тела Гао Ся больше нет в морге, Хуан Цзинфэн позвонил своему сменщику и от ярости так громко проорал в трубку вопрос, что глуховатый сменщик расслышал его без труда:

– Где тело женщины из ячейки «Т-B-4»?!

– Днем после обеда в морг пришли несколько человек, говорили что-то про «Регенерацию здоровья» и что им нужны органы, а разве это не бесхозное тело? Вот они его и забрали.

«Бах!» – Хуан Цзинфэн швырнул телефон на пол, осколки с треском и звоном разлетелись во все стороны.

«Регенерация здоровья»!!!

В груди словно разорвался вулкан, жаркая волна гнева ударила в голову. Хуан Цзинфэн до скрипа стиснул зубы, и вдруг, словно сработал какой-то переключатель, все его тело задрожало и он с грохотом рухнул на пол. Его руки и ноги судорожно задергались, то сгибаясь, то выпрямляясь, как лук, из которого одну за одной без остановки выпускают стрелы. Из его горла при этом вырывались странные булькающие звуки, кадык бешено ходил по шее вверх и вниз, в уголках рта выступила белая пена, которая затем окрасилась кровью.

Рядом с ним на полу лежал развалившийся труп погибшего в автокатастрофе и, уставившись невидящими глазами в том же направлении, продолжал глумливо хихикать над происходящим. Долгое время спустя все наконец стихло.

Неловко изогнувшись, Хуан Цзинфэн оперся рукой о пол и медленно поднялся. Половина его лица была запачкана кровавой пеной, в глазах уже невозможно было различить белки, все пространство вокруг зрачков было равномерного кроваво-красного цвета. Он шумно выдохнул и с резким хрипом сплюнул сломанный зуб, нащупал на поясе нож и широкими шагами направился к двери в подсобное помещение.

Глава 17. Прижизненное вскрытие

Всякий раз при осмотре тел погибших от рубленых или колотых ран необходимо указывать: где было найдено тело, как оно было расположено, были ли на нем следы крови; место ранения, измерения раны по длине, ширине и глубине; сквозная или не сквозная, вышли ли внутренности, вышел ли жир, была ли рана смертельной.

Сун Цы «Записи о смытии обид», Свиток четвертый (Смерть от ран)

«Мне конец!» – Эта мысль электрической дрелью впилась в мозг Лэй Жун в тот момент, когда она увидела, как обезумевший от ярости Хуан Цзинфэн, сжимая в руке нож, вошел в подсобку.

Ухватив ее за ворот, Хуан Цзинфэн гневно прорычал:

– Где тело Гао Ся? Тебе лучше вернуть мне его! Вы скопище чертей! Нечисть!

Он размахивал ножом туда-сюда перед лицом Лэй Жун так, что несколько раз остро заточенное лезвие едва не разрезало ей щеку. Лэй Жун невольно зажмурилась и уже вручила свою судьбу воле Неба, но очень скоро услышала, что яростные