Современный зарубежный детектив-10. Компиляция. Книги 1-18 - Дэн Браун

– Ага, а меры хоть какие-то приняли? Могу поспорить на кругленькую сумму, что ответ отрицательный.

– У меня сложилось впечатление, что ей пригрозили: еще раз выкинет что-либо подобное, и…

– Наверняка ее папочка позвонил кому надо, и дело, как по волшебству, закрыли, – саркастически заметил Райан. – Уилл нормальный парень, но я реально не понимаю, что он в ней находит.

Ханна прикусила губу. Она не могла винить Райана, он сам еще не отошел от розыгрыша с телефонным звонком. Однако богатство семьи Эйприл, размеры ее владений, спонсорская помощь, которую отец Эйприл предоставил для строительства спортзала в Пелэме – все это давно раздражало многих, не только Райана. «Эйприл Кларк-Кливден? – однажды услышала Ханна по дороге на практическое занятие. – Эта мажорка? Да она глупая как пробка. Ее бы сюда ни за что не приняли, если бы не папочкины денежки. Говорят, он стоит всего на одну ступеньку ниже Уоррена Баффета».

Странно и то, что сама Эйприл не пыталась развеять слухи. Она как будто нарочно купалась в дурной славе. Ее лента в «Инстаграме» была полна снимков дизайнерских шмоток, красавцев в смокингах, собственных фоток, на которых она пила шампанское из горлышка и выпячивала губки в объектив. Эйприл как будто гордилась тем, что, почти или вообще ничуть не стараясь, получала хорошие отметки. Она не раз упоминала об особых условиях при поступлении в колледж, несмотря на скверные оценки на экзаменах, словно бросая вызов – сами смекните, что к чему.

На деле все обстояло совершенно иначе. Эйприл отнюдь не была пустышкой. Да, она любила красивые платья и вечеринки, вот только в аккуратно причесанной ленте «Инстаграма» невозможно было увидеть, сколько упорного труда она вкладывала в учебу. Ханна потеряла счет вечерам, когда Эйприл приползала домой после полуночи, сбрасывала туфли на шпильках и всю ночь сидела над каким-нибудь заданием, чтобы успеть выполнить его к следующему утру. В качестве дружеской услуги Ханна иногда вычитывала сочинения Эйприл за завтраком. Сначала она переживала, что столкнется с наполовину переваренным и брезгливо отрыгнутым плагиатом, но, к ее удивлению, сочинения Эйприл были хороши, а местами просто блестящи. Ханна историю не изучала, зато умела оценить хороший стиль. Работы ее соседки по комнате нельзя было сравнить с чепухой, написанной после прочтения полудюжины статеек в «Космополитен». Эйприл вполне заслуживала свои оценки, а возможно, и большего.

Причем сочинениями дело не ограничивалось. Несколько недель назад Ханна застала Эйприл за репетицией роли в пьесе, которую ставили под Рождество в драматическом кружке. Ханна застыла на пороге, замерев от восторга, чувствуя, как по спине бегут мурашки. Эйприл не корчила из себя звезду, она действительно ею была. Или ее все-таки заслуженно считали мажоркой?.. Кем бы ее ни называли, высокий класс был налицо.

– Знаешь… – начала Ханна, обращаясь к Райану, но тут заметила, что они проходят мимо служебки консьержа. – Ой, чуть не забыла. Я жду письма от матери. Постойте пару секунд, пока я сбегаю проверить.

– Только недолго, – попросила Эмили.

Ханна кивнула и взбежала по ступеням.

В швейцарской было тепло, душно и воняло то ли мокрой тряпкой, то ли прокисшим потом. Ханна заглянула в свою ячейку. Она была пуста за исключением корешка из библиотеки с напоминанием о просроченном возврате книги. Странно. Письма от матери приходили каждую пятницу. Может быть, сунули не туда? Такое раньше уже случалось.

Она проверила ячейки сверху и снизу, как вдруг за спиной послышался писклявый голос:

– Вы что-то ищете?

Ханна, вздрогнув, обернулась. Перед ней стоял тот самый консьерж, который провожал ее до кабинета доктора Майерса. Мужчина вышел из-за стола и остановился слишком близко от Ханны, отчего ей стало не по себе. Она сделала шаг назад.

– Нет. То есть я ждала письма. Мама пишет каждую неделю. Но я его здесь не вижу.

– Ваше письмо только что доставили. Я как раз собирался положить его в вашу ячейку. – Консьерж протянул ей конверт, зажатый между двумя пальцами.

Ханна потянулась за ним, однако консьерж неожиданно отдернул руку, приподняв письмо над ее головой с выражением, которое сам, очевидно, считал игривым.

Ханна сдвинула брови. Консьерж опустил руку, но, когда она хотела взять конверт, снова отвел ее в сторону.

На этот раз Ханна, отказавшись от дальнейших попыток забрать письмо, скрестила руки на груди. Сердце учащенно стучало от возмущения. Ей было трудно точно назвать его причину, просто вся сцена настолько вывела ее из равновесия, была настолько дикой и неуместной, что она не знала, как реагировать. Ханна вспомнила, как в первый день после поступления в университет консьерж помахивал ключами у нее перед носом и дольше необходимого не выпускал их из пальцев.

– Вы отдадите мне письмо или нет? – наконец спросила Ханна, с раздражением заметив, что голос немного дрогнул на последнем слове. Она взглянула в окно. Эмили смотрела на нее в упор. Когда они встретились взглядом, Эмили постучала пальцем по часам.

– Знаю, – одними губами произнесла Ханна, пытаясь показать, что попала в затруднительное положение. О том, чтобы пойти и привести сюда Эмили или Райана, не могло быть и речи, – ее подняли бы на смех. И все же ей очень хотелось, чтобы кто-то из друзей сейчас заглянул в служебку.

– Отдайте, пожалуйста, письмо, – повторила просьбу Ханна. На этот раз ее голос прозвучал твердо и недовольно.

– Разумеется, – ответил Невилл. Широко улыбнувшись, он протянул конверт в третий раз. Когда Ханна с бьющимся сердцем потянулась за ним, Невилл позволил забрать конверт, заставив, однако, Ханну медленно вытягивать его из своих пальцев.

– От вас всего лишь требовалось произнести одно волшебное слово. Мне нравятся вежливые девочки.

Около секунды Ханна не могла сообразить, что ответить. Вежливые девочки? Что это? Проявление сексизма? Или он так к ней подкатывает? А может, она напомнила Невиллу его собственную дочь, и он решил поиграть в чрезмерно заботливого папочку?

Невилл улыбался, ожидая ответа, но вместо «спасибо» Ханна быстро развернулась, толкнула дверь с такой силой, что она стукнула об стену, и выскочила на холодный вечерний воздух с горящими щеками, ощущая злости и растерянность одновременно.

Потом, во время ужина рассказав Эмили и Райану о происшествии, она сама поразилась, насколько подробно разговор с консьержем отпечатался в ее памяти.

– Он так и сказал? – не поверила своим ушам Эмили. – Что ему нравятся вежливые девочки?

– Я вполне уверена, – ответила Ханна. – Жуть, правда? Я ведь не слишком эмоционально реагирую?

– Черт, еще какая жуть.