Современный зарубежный детектив-9. Компиляция. Книги 1-20 - Роберт Уилсон

Этого-то я и боялась.

В ту ночь я долго не могла уснуть, несмотря на слабость после приступа. Спать я легла пораньше, чтобы избежать разговора с отцом о миссис Прайс, ведь не расскажешь же ему о моих находках — или можно рассказать?

Если бы мама была рядом!

Когда я все-таки задремала, мне приснились младенцы, запертые в коробках, в ящиках столов, — приснилось, как они рвутся наружу, колотят золотыми ножками, сбивая их в кровь.

На другой день, сразу после звонка с последнего урока, я постучалась в кабинет к мистеру Чизхолму. Он смотрел из окна на площадку, где играли дети, пока ждали кто маму, кто школьный автобус. Они прыгали с деревянных катушек и ливневых труб, налетали на тракторные покрышки, раскачивались на канате так, что запросто могли удариться о стальную раму.

— Они что, разбиться хотят? — покачал головой мистер Чизхолм. Отхлебнув из пластиковой бутылки, он скривился. — В этом возрасте они считают себя неуязвимыми. Как в броне. А если все-таки разобьют коленку или что-нибудь сломают себе, кто-нибудь непременно примчится, возьмет на ручки, утешит. — Он сел за стол, знаком предложил сесть и мне. — Когда я только начал работать в школе, это меня пугало до смерти, скажу тебе откровенно. А знаешь, что в Америке одна десятилетняя девочка играла в классики и споткнулась, а ее родители отсудили у школы миллион долларов? С ума сойти! — Он встряхнул бутылку, снова отпил, скривился. Бросил взгляд на коробочку ирисок, стоявшую у него под рукой.

— С ней все было в порядке? — спросила я.

— С кем?

— С девочкой, которая споткнулась.

— Ну, она ударилась головой, так что нет, не совсем. Зато миллион долларов получила.

Я кивнула. Весь день я репетировала речь, а сейчас, сидя в кабинете, не знала, с чего начать. Залезла в карман школьной формы, сжала покрепче ручку с парома.

— Насчет миссис Прайс, — выпалила я.

— Опять? — Он осушил пластиковую бутылку и весь сморщился. — Это она меня подсадила. Шоколад! Шоколад называется! Зато я сбросил три кило и не мучаюсь без сладкого, если особо не задумываться.

— Она крадет у нас вещи, — сказала я.

Мистер Чизхолм вытер рот.

— Прости, что?

— Она крадет у нас вещи.

— Джастина... — начал он и осекся. Не спеша поставил бутылку на поднос с Веллингтонской канатной дорогой, снял очки, потер красные следы от дужек. — Знаю, ты горюешь по маме. Понимаю. И, полагаю, ты винишь себя в смерти Эми.

Лучше бы мне не напоминали.

На стене перед нами словно парило лицо с плащаницы. Моментальный снимок воскресения.

— Это не Эми, — сказала я, — это все миссис Прайс, с самого начала.

Мистер Чизхолм вздохнул.

— Когда у нас совесть неспокойна, мы зачастую срываемся на других, стремясь уменьшить груз вины. Это приводит порой к ужасным поступкам. Вспомни, как повесился на дереве Иуда.

Я продолжала:

— У нее дома есть тайная комната, где она прячет краденое. Я вчера видела.

— Тайная комната? Тайная комната? За вращающимся книжным шкафом, да? Вдумайся, что ты говоришь, Джастина! — Он потянулся к бутылке, но вспомнил, что там пусто, и нахмурился. За окном шла через школьный двор к машине миссис Прайс.

— Вещи все равно пропадают, — сказала я. — Все винят меня с Доми.

— Нас с Доми.

— Меня с Доми.

Мистер Чизхолм заморгал.

— Миссис Прайс перешла к нам из очень престижной школы в Крайстчерче. Понимаешь, как нам повезло, что у нас работает преподаватель такого уровня?

— Она из Окленда, — возразила я. — Сама нам говорила. И все, что у нас пропало, лежит у нее дома, и много чего еще, и шторы из церкви на окне у нее висят. Те, что из задней комнаты пропали.

— Джастина, — он шумно вздохнул, — ты показываешь свои худшие черты. Чего ты добиваешься?

— Поедете со мной? К ней домой?

— К ней домой?

— Да.

Он взял в руки пластмассовую бутылку, снова поставил. С минуту сидел молча, скрестив на груди руки, и смотрел на меня.

— Или, — продолжала я, пытаясь унять дрожь в голосе, — придется мне позвонить в полицию.

— Из-за пары пропавших точилок? — Недобрая усмешка.

Я вскочила.

— Вам решать.

— Если я поеду, — спросил мистер Чизхолм, — этим все и кончится?

— Этим и кончится.

Дорогой мы не разговаривали. В машине пахло нагретой обивкой, а на зеркале заднего вида болталась заламинированная табличка “Не превышай скорость — не обгоняй ангела-хранителя”. Когда мы приехали, миссис Прайс только выбиралась из “корвета” и удивилась, увидев нас на подъездной дорожке. Мистер Чизхолм приветственно махнул.

— Простите, что без приглашения! — крикнул он.

— В чем дело? — отозвалась миссис Прайс. — Джастина! Что-нибудь случилось?

— Можно зайти на пару слов? — спросил мистер Чизхолм.

— Боже, что-то с Нилом?

— Нет-нет, что вы. Все в порядке.

Миссис Прайс впустила нас в дом.

— Сразу к делу, — начал мистер Чизхолм. — Итак, Джастина считает, что вы тут прячете краденое. Что у вас целый склад чужого добра, добытого неправедным путем. — Он хохотнул. — Честное слово, неловко вас беспокоить по такому поводу.

— Боже! — ахнула миссис Прайс. — Днем учительница, по ночам домушница? С чего ты это взяла, Джастина?

— Своими глазами видела, — ответила я. — Кубики Рубика, машинки, шторы. Пчелы, бабочки. Изюм.

— Изюм?

— Да-да, — подхватил мистер Чизхолм. — Окажите нам любезность.

Я облизала губы.

— В самой дальней комнате. Она всегда заперта.

— Да, заперта, — подтвердила миссис Прайс. — Там я храню памятные вещи — их и не выбросишь, но и на виду держать не станешь. Сами понимаете.

— Конечно, — кивнул мистер Чизхолм. — Я хотел спросить — не сочтите за бесцеремонность, — можно взглянуть? Чтобы закрыть этот вопрос.

Миссис Прайс замялась.

— Это очень личное...

— Конечно, — повторил мистер Чизхолм. — Только заглянуть, и все.

Миссис Прайс со вздохом поманила нас в коридор. Я ждала, что она остановится у зеркала, но она пошла прямиком к двери и открыла ее одним из ключей в связке. Я же их все проверяла, разве нет?

— Сюда, пожалуйста.

И мы зашли следом за миссис Прайс.

Голые стены — как в келье у сестры Брониславы. Узкая кровать застелена белым покрывалом с вышитой оборкой, на подушке тряпичная кукла с волосами из шерстяных ниток. На комоде фото в рамке: чернявый парень на пляже шлепает по мелководью, держа за руку малышку, оба щурятся от солнца. Рядом детская бутылочка с пожеванной соской. Льняной локон, перетянутый белой ниткой. Полки пустые, не считая золотого обручального кольца. На потолке ничего не висит. Я открыла ящик комода — пусто. Окно занавешено тонким тюлем, за окном буйная зелень сада. В стекло бьется мясная муха, нарезает круги.

— Теперь довольна, Джастина? — спросил мистер Чизхолм.

Я стояла посреди комнаты и смотрела, смотрела по сторонам, покуда не закружилась голова.

— Куда вы все это дели?

Миссис Прайс развела руками:

— Прости, дорогая, не понимаю тебя.

Когда я, встав на колени, заглянула под кровать, миссис Прайс прошептала:

— Ей... ей нездоровится? Она сейчас принимает сильные лекарства... Ах да, вчера у нее был приступ. Упала на пол у меня в бельевой, ушиблась.

Мистер Чизхолм взял меня за локоть и повел к выходу.

— По-моему, все, что нужно, мы уже видели, — сказал он. — Спасибо —