Современный зарубежный детектив-10. Компиляция. Книги 1-18 - Дэн Браун

– Что за хрень ты несешь? – спрашивает Уилл, делая шаг по направлению к Хью.

Тот быстро поворачивается, нацелив пистолет в живот Ханны.

– Не подходи ближе, если не хочешь увидеть своего ребенка прямо сейчас, – предупреждает Хью ледяным тоном.

– Хорошо, хорошо. – Уилл поднимает руки.

Ханна дрожит, встречается глазами с мужем. «Прости меня», – мысленно пытается сказать она. Уилл прикрывает веки, чуть поводит головой – неважно, все в порядке.

Он снова поворачивается к Хью.

– Что ты имеешь в виду под «все сам устроил»? – Уилл старается говорить спокойно, но его голос вибрирует.

Хью качает головой.

– Суицид больше не нужен. Ты еще не понял? Я, конечно, мог бы пустить в нее пулю, но, если труп прибьет к берегу, огнестрельную рану будет трудно объяснить. Так намного лучше. Ты убил свою подружку, а когда жена тебя заподозрила… – Хью пожал плечами. – Ты ее застрелил, а потом сам застрелился. Почти идеальный расклад.

Он поднимает пистолет выше. Теперь ствол направлен в грудь Ханны.

– Хью, не надо, – просит Уилл с таким неприкрытым отчаянием, что у Ханны сжимается сердце. – Хью, ведь мы были друзьями.

– Извини, ты все устроил как нельзя лучше.

Щелчок – Хью снимает пистолет с предохранителя.

Ханна закрывает глаза. На мгновение она прикидывает, больно ли так умирать и как долго будет мучиться ребенок.

Со свирепым ревом Уилл бросается на Хью. Хлопает выстрел. Пуля свистит над плечом Ханны, она инстинктивно пригибается, и пуля пролетает мимо.

Хью и Уилл катаются по грязной земле, борются, пистолет зажат между ними, Хью все еще держит палец на спусковом крючке.

– Уилл! – кричит Ханна.

Двое мужчин молча борются в темноте под дождем. Что делать? Ничего не приходит в голову. Ей хочется подбежать и помочь мужу, оттащить от него Хью, однако рисковать нельзя – можно получить еще один удар в живот. То место, куда пришелся удар пистолетом, саднит, словно ожог, в тазу ощущаются не предвещающие ничего хорошего сокращения.

– Уилл! – кричит она еще раз до боли в горле.

Сначала Хью прижимает его к земле, потом Уилл оказывается сверху. Ханна вдруг видит пистолет. Или Хью обронил, или Уилл выбил ствол у него из рук – трудно сказать. Оружие лежит в мокрой траве, мужчины же, сцепившись, катятся к краю обрыва.

Ханна понимает, что от нее сейчас требуется.

Она подбегает к пистолету, оскальзываясь на покрытой жидкой грязью траве, живот прорезает боль при каждом неосторожном движении. Хью замечает ее движение и тоже пытается добраться до оружия. Он успевает первым, хватает его, поднимает, направив на Ханну. Уилл еще раз перехватывает Хью борцовским приемом с отчаянием человека, которому нечего терять, с жуткой бесстрашной самоотверженностью бросившись между ним и женой. Раздается второй выстрел, за ним третий. На этот раз намного громче – от резкого звука звенит в ушах.

Уилл оседает на землю.

Растекается лужа крови.

Эпилог

По дороге в крематорий начинается дождь. Ханна даже рада. Она смотрит в окно машины на рыдающий мир и чувствует, как слезы стекают по ее собственным щекам, прежде чем впитаться в воротник черного пальто.

– Ты в порядке? – шепчет с соседнего сиденья Эмили и сама же с упреком качает головой. – Извини. Дурацкий вопрос. С чего тебе быть в порядке?

Водитель катафалка ведет машину молча. Он привык к тому, что пассажиры часто плачут в салоне лимузина. Коробка с бумажными салфетками между задними сиденьями – красноречивое тому свидетельство. Ханна не знает, какие инструкции он получил, но ему наверняка известны некоторые обстоятельства, что привели их сюда. Это не обычные похороны человека, утомленного преклонным возрастом, преждевременно скончавшегося от рака, инфаркта или от одной из тысяч других естественных причин.

Нет, налицо настоящая трагедия, ни больше ни меньше. На Ханну внезапно наваливается обида из-за того, что рядом с ней здесь должен был бы, по идее, сидеть Уилл, держа за руку, однако его нет, и ей приходится выполнять свою обязанность в одиночку. А еще досада на Хью и на собственную беспросветную глупость.

Обида пронзает ее, как разряд молнии. Катафалк останавливается перед крематорием, и Ханна находит в себе силы встать и с грузной неторопливостью пройти по гравиевой дорожке к тому месту, где ждут остальные – Райан в инвалидной коляске, Белла. Они сочувственно обнимают Ханну.

Нет, она переживет.

Ребенок в утробе бьет ножкой, скорее, даже просто давит на стенку матки. Ханна видит, как натянулась черная ткань, и приспосабливаясь к давлению, занимает позу поудобнее.

Они оба это переживут.

– Готова? – спрашивает Эмили.

Ханна кивает:

– Лучше, чем сейчас, не будет.

– Мы с тобой, – говорит Райан.

Ханна опять кивает и выдавливает улыбку.

– Его родители уже в часовне, – говорит Белла. – Нам тоже пора. Ты готов, Райан?

Ее муж кивает, щелкает ручкой управления инвалидной коляски и начинает медленный подъем по рампе к часовне крематория.

Ханна не знает, что увидит внутри. В прохладном полумраке стоят двое, их головы опущены, предстоящая встреча с ними вызывала у Ханны дурные предчувствия. Что она может им сказать? Что вообще можно сказать родителям, которых настигло самое страшное горе – смерть сына?

В итоге ей не приходится ничего говорить.

Мать покойного подходит и молча обнимает ее. Они стоят рядом в пятне света, падающего из окна. Их окружает сине-зеленое море витражей. Начинает звучать орган, Ханна вытирает глаза, все поворачиваются в сторону священника, произносящего: «Мы собрались здесь, чтобы почтить память Хью Энтони Блэнда».

И только сейчас Ханна осознает, что все действительно позади.

Новое начало

– Родильное отделение в другой стороне, – говорит сидящая за столом вахтерша, когда Ханна входит в вестибюль, миновав центральный вход и направляясь по коридору к лифту.

– Знаю, – бросает на ходу Ханна. – Я не по своей части. Я к мужу.

Стоя в лифте, она ощущает медленные, как волны, движения ребенка в утробе. Последнюю неделю или около того они стали немного другими, но, как уверяют акушерки, вовсе не замедлились. Вместо беспорядочной, неистовой активности, к которой она успела привыкнуть, малыш проявляет большую основательность. У ребенка растут ножки и ручки, а места, чтобы ворочаться с боку на бок, становится все меньше. Гинеколог на последнем обследовании сказала, что он уже перевернулся вниз головкой: «Я не уверена, что он сохранит такое положение, но будем надеяться».

Ханна кладет ладонь на плотный шар, в который превратился ее живот.

Лифт издает писк, Ханна выкатывается из дверей в коридор и сворачивает направо, где расположена