Современный зарубежный детектив-10. Компиляция. Книги 1-18 - Дэн Браун

Он сидит на постели и, кивая, беседует с врачом.

Ханна на секунду задерживается, опасаясь им помешать, однако Уилл ее замечает. Его лицо светлеет.

– Хан, иди сюда, присядь. Доктор Джеймс, это моя жена Ханна.

– А-а, везучая женщина, – усмехается врач. – Если все пойдет как надо, мы починим его прямо к знаменательному дню, – добавляет он, кивком указывая на ее живот.

– Доктор Джеймс говорит, что меня могут завтра выписать, – с радостной улыбкой сообщает Уилл.

– На определенных условиях, – строго замечает врач. – И если физиотерапевты разрешат. Ясно, что ваша жена не может поднимать никаких тяжестей. Вам придется самому садиться на унитаз и вставать с него.

Уилл морщится, но согласно кивает. Он явно решил, что доктор дает добро, и со всей силой, на которую способен, сжимает ее руку.

– Ложись ко мне.

– Ты с ума сошел? – Ханна окидывает взглядом узкую больничную койку и свой внушительный живот. – Я здесь ни за что не помещусь.

– Да ладно тебе. – Уилл, болезненно морщась, отодвигается, освобождает место. – Поместишься. Я не дам тебе упасть.

Ханна опасливо, стараясь не касаться повязки на боку мужа, забирается на кровать рядом с Уиллом и кладет голову ему на руку, Уилл держит ее за плечо с неожиданной силой. Она не забыла долгое, кошмарное ожидание скорой помощи в темноте на пляже. Уилл держал ее ладонь своей скользкой от крови рукой. Хватка слабела по мере того, как он то приходил в сознание, то снова терял его. Ее собственное сердце всякий раз, когда хватка слабела, замирало от ужаса – неужели на этот раз Уилл действительно уйдет от нее во мрак, как ушел Хью?

Ханна на секунду зарывает глаза, вспоминая об ужасе той ночи, и, снова открыв их, решительно отгоняет кошмар прочь.

– Тебе удобно? – спрашивает она нарочито четким, деловым тоном. – Я не причиняю тебе боль?

– Не причиняешь. – Свободной рукой Уилл смахивает волосы с ее лица и гладит по щеке с такой нежностью, что Ханну окатывает волна невероятного счастья и любви. – Расскажи, каково было сегодня утром? Тяжко?

– Ох, Уилл. – Она прикрывает лицо рукой. – Просто жутко. Бедные родители. Священник молодец, но что он мог сказать? Какие слова мог найти о жизни такого человека, когда все всё уже знают?

– Я до сих пор удивляюсь, что они позволили тебе приехать. Я имею в виду его родителей. Я бы на их месте попросил не пускать никого.

Ханна задумчиво кивает. Она о том же спрашивала себя в катафалке по дороге в крематорий, но, когда ее обняла мать Хью, похоже, нашла ответ.

– Ты прав. Я бы тоже. С другой стороны… – Ханна замолкает, глядя в окно на крыши Эдинбурга. – С другой стороны, они поняли, что нам тоже нужно попрощаться. Ты понимаешь, о чем я? Подвести черту. Кроме того… – Ей нелегко подобрать слова. – Кроме того, они, возможно, хотели взглянуть на меня. Убедиться, что я и ребенок вопреки тому, что сделал Хью, в порядке.

– Это я могу понять. – Уилл, морщась, шевелится. Ханна пытается отодвинуться, решив, что делает ему больно, но тут замечает, что Уилл достает мобильник. – Ты видела? – спрашивает он, пододвигая лежащий на тумбочке телефон поближе кончиками пальцев. – Полиция выпустила заявление по делу Невилла.

Ханна отрицательно качает головой:

– Нет, я провожу мало времени в Интернете. Что они говорят?

– Минутку, сейчас найду. – Уилл включает телефон и неловко прокручивает ленту «Твиттера» левой рукой, поскольку правой придерживает Ханну. – Вот. – Он читает вслух статью по ссылке: «Полиция района Темз-Вэлли сегодня сообщила, что ввиду недавно обнаруженных новых убедительных свидетельств будет ходатайствовать перед кассационным судом о начале судебного процесса по отмене приговора Джону Невиллу, осужденному в 2012 году за убийство студентки Пелэмского колледжа Эйприл Кларк-Кливден. Мистер Невилл умер в тюрьме в этом году, так и не признав свою вину. Его адвокат Клайв Меррит заявил: „То, что Джон Невилл не дожил до своего оправдания и умер в тюрьме за преступление, которого не совершал, настоящая трагедия. Тем не менее его друзья и близкие будут рады, если память о нем наконец будет очищена от связи с этим ужасным преступлением“. Некий Джерайнт Уильямс, представляющий семейство Кларк-Кливден, заявил: „Кларк-Кливдены выражают искреннее сочувствие семье Джона Невилла в связи с серьезной судебной ошибкой. Сознание, что правосудие наконец свершилось, принесет друзьям и родным Эйприл и мистера Невилла мало радости, но даст им облегчение и покой, которого они были столько лет безжалостно лишены“. Официальный представитель полиции района Темз-Вэлли выразил глубокое сожаление и соболезнование друзьям и близким мистера Невилла. По утверждениям полиции, преступление полностью раскрыто и других обвинений не предвидится».

Некоторое время они молчат. Ханна пытается переварить услышанное. Она представляет, как Новембер с Джерайнтом сидят в кафе и пытаются выразить свои чувства, для которых не существует подходящих слов, и в которых она сама после признания Хью пытается разобраться каждый божий день.

Как с таким можно примириться? Как Уиллу жить после предательства лучшего друга? И как жить ей самой, сознавая, что она обрекла Невилла на бесславную смерть в одиночестве?

– Эй, – слышится голос Уилла. Ханна чувствует, как он прикасается губами к ее волосам, и понимает, что происходит, только заметив редкие слезы, текущие по щекам. – Эй, Ханна, не надо плакать. Время плакать миновало, ты понимаешь? Это не твоя вина, не твоя.

– Нет, моя, – возражает она. – Моя, Уилл. Я приговорила Невилла за то, что он был стар, мерзок и навязчив. За это в ответе я.

– Хью обманул тебя, – настойчивее повторяет Уилл. – Причем не тебя одну. Обманул всех нас. Меня, полицию, администрацию колледжа. Даже Эйприл. Всех. Он… – Голос Уилла срывается, Ханна вновь вспоминает, как горько он плакал в первые дни после смертельной схватки. – Он был моим лучшим другом, черт побери. Я любил его. И это я познакомил его с тобой и Эйприл. Разве я не так же виноват?

Ханна снова кладет голову на подушки, делает глубокий вдох, стараясь успокоиться. Уилл, разумеется, прав. Виноват один Хью, и никто больше. И все-таки она по-своему права. Они все поверили Хью не потому, что приняли его таким, каким он был на самом деле, а потому, что им понравился его фасад очаровательного, доброго, безобидного, симпатичного парня. У Джона Невилла такого фасада не имелось. Так что в этом есть и их вина. И от нее никуда не скрыться. Придется жить с эти бременем всю оставшуюся жизнь.

– Знаешь, что меня бесит? – с горечью возобновляет разговор Уилл. Он яростно вытирает глаза кулаком левой руки. – Заявление полиции Темз-Вэлли о недавно обнаруженных