Современный зарубежный детектив-7 (Крутой детектив). Компиляция. Книги 1-27 - Сара Парецки

и наверняка была любима. Замерев в нерешительности возле окна, забраться в которое снаружи не представлялось возможным, мужчины молча ожидали объяснений от Элисон, но женщина, словно не замечая неловкости, повисшей в воздухе, прошла в центр комнаты и указала рукой на пол.

— Не сочтите мою просьбу блажью вздорной богатой дамочки, но могли бы вы лечь вот здесь? — сохраняя спокойствие, спросила женщина, устремив взгляд на обладателя сердитого нрава.

Брови мужчины удивленно взлетели вверх, но уже через мгновение по его лицу пробежала сальная улыбочка, и Элисон готова была поклясться, что будь она одной из местных, пошлая шуточка про утехи при свидетелях уже сорвалась бы с его губ. Мужчина положил руку на ремень и подтянул штаны, вызывая в женщине новую волну отвращения, но просьбу выполнил и растянулся возле ее ног, пробормотав только, что за такие услуги придется платить сверх оговоренного.

— На всякий случай спрошу нет ли у вас с собой ультрафиолетовой лампы, — сказала Элисон и, после того как второй мужчина отрицательно покачал головой, продолжила, — Тогда вам придется поверить мне на слово. Пару дней назад на этом месте лежал труп, правда немного в другой позе... А крови было столько, что я до сих пор не понимаю, как уборщикам мест преступлений удалось отчистить все до блеска.

Мужчина вскочил с пола, стоило ему только услышать про труп, и на неверных ногах попятился к двери. Его коллега побелел и устремился туда же, старательно обходя центр комнаты. Элисон ухмыльнулась и повысила голос.

— Вы не дослушали! У нее из груди торчал меч, а на стене кто-то кровью написал целое послание, — в горле у женщины клокотал нервный смех, но справившись с собой, она выглянула вслед стремительно удаляющимся мужчинам. — Я надеюсь вы доделаете все до полудня, у меня на сегодня еще планы.

Стоило только шагам стихнуть, как Элисон направилась в свою комнату и взглянула в отражение в зеркале. Под глазами залегли круги, сказывалась бессонная ночь, но в остальном она выглядела как обычно, словно присутствие смерти в доме в одночасье перестало ее пугать. Мало кто мог похвастаться, что их дом не знал этой гостьи — люди умирали от старости, болезни, несчастных случаев, но жильцы не убегали в ужасе в поисках нового местожительства, они продолжали совершать ежедневные ритуалы, думая о живых и вспоминая о тех, кого нет.

Постояв немного в тишине комнаты, женщина взяла с прикроватной тумбочки стопку старых альбомов и направилась на поиски дочери. В соседней комнате ее не оказалось, и Элисон на мгновение замерла, раздумывая на оставить ли альбомы здесь, но все-таки, решив не сдаваться преждевременно, спустилась на первый этаж.

Мелоди она нашла на кухне. Девушка сидела за столом в окружении белого, нетронутого ватмана и десятка листков, исписанных красивым почерком, некоторые фразы были грубо зачеркнуты, а рядом приписаны исправления, сделанные в спешке. Склонившись над дочерью, Элисон заглянула ей через плечо и с улыбкой положила альбомы на край стола.

— Думаю это тебе пригодится.

— Старые фотографии? — Мелоди подняла голову и уставилась на мать. — Разве не ты еще пару дней назад утаивала их от меня как живую руку мертвеца, предсказывающую будущее?

— Да, — кивнула Элисон, признавая ее правоту, и села на соседний стул. — Ты все еще моя дочь, и я всерьез намерена защитить тебя от бед, какого бы рода они ни были. И все же, думаю пора нам разобраться в родословной. Какую бы войну мы не вели, я намерена испробовать все средства к спасению.

Осторожно коснувшись одного из листков, женщина вопросительно взглянула на Мелоди и после ответного кивка взяла его в руки. Записи состояли в основном из имен — девушка записала всех, кого смогла вспомнить и объединила по семьям. Но часть родственников никак не вязалась между собой, и стрелки на листах были нарисованы и перечеркнуты несколько раз.

— Элиотт Мартин — это мой дядя. Странно, что ты об этом не знаешь! — воскликнула Элисон. — Он кстати еще жив, один из немногих представителей семьи. Помнишь, он подарил тебе кукольный домик на твое пятилетие?

— Предлагаешь вернуть его обратно? — привычно съязвила Мелоди.

За своим занятием она провела по меньшей мере час и с каждой последующей секундой раздражалась на мать все сильнее — на ее нежелание рассказывать о семье, на то, что родственники наотрез отказываются поддерживать связь, на то, что она совершенно ничего не знает о своем происхождении. Имена в записях были для девушки простым обезличенным набором букв, и злость клокотала в груди от мысли, что им уже никогда не обрести облик реальных людей.

— Может я бы и знала его, если бы мы не скрывались как военные преступники! — выпалила Мелоди и устало опустила голову на руки.

Участливо покачав головой, Элисон погладила ее по спине. Последнее чего бы ей хотелось — это видеть грусть в глазах дочери.

— Давай начнем сначала, — женщина отложила несколько листов в сторону, нашла чистый и вооружилась ручкой. — Вместе напишем кого знаем.

Мелоди не успела ничего ответить, а ее мать уже склонилась над листом, выводя имена: их собственные, ее родителей, старшей сестры и младшей — с мужем и детьми. Немного помедлив, Элисон взяла другой лист и начала вести там список, начиная с упомянутого Элиотта Мартина. Он был ей не родным — женился на Ливии Гренхолм, которая, как и сестры Элисон, едва дожила до двадцати, оставив мужа с грудным младенцем на руках. Имя младенца, Марии, повторившей судьбу матери, тоже появилось на листе. Знать о них Мелоди не могла, ветка оборвалась еще до ее рождения, а Элиотт с годами становился все большим затворником.

— Я знаю, что Ливия и мой отец были двоюродными братом и сестрой, но о ее родителях ничего не слышала, — Элисон задумчиво постучала кончиком ручки по губам.

— Самое время внести Ванессу, — тихим благоговейным шепотом сказала Мелоди.

Таинственная родственница вызывала в ее груди невольный трепет. Девушка поражалась внешнему сходству с картиной на втором этаже и в тоже время чувствовала, что схожести в них не было ни капли. Судя по рассказам Аарона в душе Ванессы полыхал пожар — запретная, скрытая ото всех любовь. Девушка подчиняла себе мужчин, и, кто знает, может именно из-за любви она и погибла.

— Да, отец говорил о сестре, — женщина, не раздумывая, написала еще несколько имен. — Феликс и Лайла Остелл — их родители. И что нам это дает?

— Пока ничего, — пожала плечами Мелоди. — Но у меня есть фотографии с кладбища, добавлю даты, может что-то и придет в голову. Помнишь кто