Цезарь: Крещение кровью - Владислав Викторович Морозов

был даже способ, которым они удерживали равновесие, передвигаясь на двух конечностях, — теоретически они могли идти только на четвереньках. Воистину, возможности советской милиции безграничны...

— С властями переговоры веду я, — заявил Цезарь. Стараясь идти твердо, он направился к ментам: — Господа менты, вам кем хотелось бы стать: комиссаром Катгани или чикагским гангстером?

— Гангстером, — ответил один.

— Почему?!

— Стреляют по ним одинаково, но в Чикаго платят больше, — резонно заметил мент.

— А как же закон? — поражался Саша.

Менту, чувствовалось, за словом в карман лазить не приходилось.

— Я защищаю советский закон. А ты предлагаешь мне место за бугром. На их буржуйские законы я могу и плюнуть, они мне не матери родные.

Потом они с ментами выпили шампанского, запили водкой — нет, кажется, все было наоборот, — и все из горлышка, ВДВ сказал:

— Ну, че, приезжайте ко мне в Чикаго, я вас в качестве своих правых рук возьму.

— А ты иносранец, что ли? — изумился мент.

— А як же? Черкай адресок: штат Саратов, деревня Чи

Каго, Бродвейский тупик, Белый дом. Там общага, спросишь у вахтера советника Босса по делам чикагских гангстеров, тебя ко мне сразу проведут. Только не спугай! Я советник Босса, а не Шефа. Шеф живет в переулке Енисейских Полей и занимается итальянскими комиссарами Каттани и английскими сыщиками Шерлоками Холмсами.

Потом они еще выпили, менты ушли, команда Цезаря — тоже. Они к кому-то привязались, потом к ним кто - то полез... Как Валера добрался до постели, он не помнил совсем.

...Толик, донельзя потешный и выглядевший натуральным Дедом Морозом, вошел в подъезд без десяти минут полдень. Потоптался перед дверью, смахнул снег с валенок (это только так кажется, что валенки неуклюжие и громоздкие. На деле — удобнейшая обувь, теплая и мозоли не натирает. Да и тулупчик тоже... Старики русские далеко не дураками были), позвонил.

«Глазка» в двери не было, поэтому Голик ничуть не удивился, услышав настороженный мужской голос, поинтересовавшийся личностью гостя. «Так я тебе и сказал», — подумал он и отбарабанил заученную фразу. Мужской голос сменился звонким и восторженным детским голоском: «Дедуска Молое!» Надо же, четыре года, а правильно говорить еще не научилась, мелькнула какая-то левая мыслишка.

Щелчки бесчисленных замков, дверь распахнулась, и девочка выскочила на лестничную площадку. Свежеумытое личико, сияющие искренней радостью глаза и огром-ные розовые банты в тоненьких косичках — непосредственный ребенок вызывал куда большую симпатию, чем мамаша. Чопорная и надменная, Алевтина стояла в дверях, и улыбка казалась приклеенной на ее красивом, но безжизненном лице. А за спиной Журавельниковой в полутьме коридора маячила внушительная фигура телохранителя.

Толик торжественно прошествовал прямо в валенках в гостиную, оставив на ковре следы тающего снега. Увешанная игрушками елка — лесную красавицу нарядили так, что хвои видно не было. — вручение подарков, традиционное рассказывание сказочки... Мысленно он поблагодарил предусмотрительного Цезаря за целый день репетиций — ребенок задавал такое количество неожиданных вопросов, что порой выкрутиться было сложновато.

Дамочка с благостным лицом, сложив руки на животе, столбом торчала рядом, пока девочка прыгала у Толика на коленях. Охранник с вымученной улыбкой на физиономии подпирал плечом дверной косяк. Судя по всему, ему осточертело сторожить двух Аль неизвестно от кого. «Не устерег», — злорадно, с оттенком собственного превосходства думал Толик. Тем не менее от скуки охранника могло не остаться и следа, если бы он запоздало почуял опасность. От него необходимо было избавиться. Сделав вид, что не врубился в обстановку и перепугал «любовника» с мужем, Толик принялся уговаривать «папу» сыграть роль этакой веселой коняшки. Альбина моментально сообщила Деду Морозу, что это не папа, папы нет, а это дядя Гриша, но она охотно покатается на его шее. Дядя Гриша с таким ужасом глянул на. Алевтину, что та сжалилась, разрешив ему отлучиться покурить на лестничную клетку.

Едва за ним захлопнулась входная дверь, Толик незаметно покрепче прижал к себе Альбину и со вздохом сказал:

— Алевтина Станиславовна, вы не могли б присесть куда-нибудь? Я имею кое-что передать вам, а так разговаривать неудобно.

Она подобралась, но не насторожилась. Присела на диван, с надеждой спросила:

— Вы от Андрюши?

Толик кивнул. Покопался в бездонном кармане тулупа, извлек оттуда леденец на палочке в красочной обертке, вручил его Альбине.

— Как он там? — Алевтина растеряла всю свою чопорность.

— Нормально, холодно там, конечно...

— Это не главное, — перебила Алевтина. — Он вырос в

Якутске, у него вся родня там. Ему не привыкать.

Вот она сама все и выболтала, кичоо уточнять не требуете я.

- Вы в курсе, зачем он туда поехал"' — спросил Толик, будто в сомнениях ~ стоит ей доверять дли нет.

— Да, конечно, — с гордостью ответила Алевтина. — Мой муж ничего от меня не утаивает.

Ну и напрасно, подумал Толик. Бабе с куриными мозгами и длинным языком нельзя ничего сообщать.

— Видите ли, обстоятельства изменились, причем в худшую сторону.

Алевтина охнула, схватилась за сердце. Толик от души потешатся над ее экзальтированностью. В цирк ходить не надо. Помогать мужу воровать она не боялась, а тут — того и гляди в обморок хлопнется.

— Те люди, с которыми он был связан, они... Как бы вам так объяснить... Они несколько опаснее, чем он предполагат. Когда Андрей Егорович дат им понять, что не намерен расплачиваться, они приняли меры, чтобы в результате этого спора не угодить в места не столь отдатенные. Подкопаться под них сейчас не удастся никому — они под - страховатись везде и всюду. Вплоть до того, что непосредственных исполнителей они в глаза не видели, а те — их. Андрей Егорович звонил доверенному человеку, и тот сообщил, что тс люди намерены прислать в Воронеж группу карателей.

— Когда?! Они уже здесь?

— Нет. Они приедут третьего или четвертого января. Сейчас все Новый год празднуют, а вы же знаете, как бандиты привыкли гулять — на широкую ногу.

— Да, да, — торопливо согласилась Алевтина.

— Это дает нам некоторое преимущество перед ними. Андрей Егорович решил, что для вас и вашей дочери временно уехать будет лучше всего.

— Я ему сразу говорила! Я не хотела оставаться здесь!

— Все уже приготовлено, скоро приедет машина. У меня к вам единственная просьба — Григорию об этом скажите сами. Мне он может не поверить — и со своей точки зрения поступит правильно. Он