Современный зарубежный детектив-9. Компиляция. Книги 1-20 - Роберт Уилсон

* * *

– Я должна кое-что тебе рассказать.

Айви налила Саттон вина, окрасив края бокала рубиновой жидкостью. Поставила бутылку на стол. Подняла свой бокал и чокнулась с ней.

– О чем?

– Это касается Итана.

Бокал Айви завис в воздухе, вино чуть не выплеснулось. Потом она сделала большой глоток.

– И что насчет Итана?

Саттон достала из сумочки пузырек с дифенгидрамином.

– Я нашла вот это. В комнате Дэшила.

Айви взяла пузырек, перевернула его и прочла этикетку.

– Так. И что это? Ты же знаешь, что я не мать.

– Это «Бенадрил». Против аллергии.

– Ясно. А он не слишком мал для этого? В смысле, не хочу спорить о детях, но на этикетке четко написано: «Детям в возрасте меньше года не давать без присмотра врача».

Слова хлынули из Саттон потоком:

– Я его не покупала. Я никогда не дала бы Дэшилу ничего подобного, да и не давала ему ничего без одобрения врача. Только вакцины. Он никогда не болел, и не было никаких причин хранить что-либо подобное в шкафу. Лекарство явно спрятали. Обнаружив его… я провела исследование. Этот препарат может вызвать передозировку, симптомы которой похожи на синдром внезапной детской смерти. В интернете описаны случаи, когда няни использовали его, чтобы усыпить детей, и те умирали. Я думаю…

– Стой. Остановись. Выдохни, Саттон. Ты скачешь слишком быстро. Ты же не думаешь, что Джен…

Но она не могла остановиться, слова теснились на языке, и когда они вылетели, мир изменился навсегда.

– Не Джен. Я думаю, ребенка убил Итан.

Айви откинулась на спинку стула, забыв о вине.

– Саттон…

– Выслушай меня.

– Нет, погоди…

– Я знаю, что ты собираешься сказать. Что такого не может быть. Итан обожал Дэшила и никогда и пальцем бы его не тронул. Но у него есть и темная сторона, Айви. Он не тот человек, кем ты его считаешь. Я люблю его, он мой муж, что бы там ни было, но в нем есть что-то ужасное, иногда он как будто отключается, взгляд становится пустым, и после… после этого мы несколько дней не разговариваем.

Айви тяжело вздохнула:

– Я знаю. Знаю, как это тяжело. И какие у вас бывают проблемы. Но это… Убить собственного сына… Это уже слишком.

– Да? – Саттон обуял гнев. Она встала и начала расхаживать по маленькой гостиной Айви. – В это так трудно поверить? Он наказывает меня. Он всегда ревновал к Дэшилу. Боже, он так хотел ребенка, а когда я родила его, вместо того чтобы меня поблагодарить, стал одержим идеей, что я люблю Дэшила больше его. Он так мне этого и не простил.

А может, наоборот? Может, она сама любила сына недостаточно сильно, чтобы его уберечь? Чтобы разглядеть хищника, затаившегося под крышей их дома?

«Он убьет тебя, как убил ребенка».

«Он убьет тебя, как убил ребенка».

Саттон в панике раскачивалась, Айви обняла ее и что-то шептала в ухо. Саттон потеряла счет времени и перестала понимать, где находится. В ушах шумела кровь, а сердце колотилось так сильно, что она не могла дышать.

Наконец она услышала успокаивающие слова:

– Тише, тише, все хорошо.

Саттон медленно пришла в себя, успокоилась, сердцебиение пришло в норму, слезы высохли.

– Прости, – пробормотала она, и Айви ее отпустила.

– Это был неприятный момент.

– Да. Извини. В последнее время я сама не своя. Просто на грани, постоянно.

– А лекарство, которое тебе выписали? Оно помогает?

Саттон взяла бокал с вином, сделала большой глоток, а потом несколько раз глубоко вдохнула.

– Честно? Нет. Мне кажется, внутри меня все гудит, как будто нервные окончания воспалены. Лекарство хорошо повлияло только на способность писать. Что до остального… я почти не сплю и стала ужасно дерганой. На этой неделе пойду к врачу, пусть выпишет что-нибудь другое.

Айви заправила волосы за уши:

– Может, дело не в лекарстве? Может, это интуиция предупреждает тебя – что-то не так? Как будто ты должна бежать и не можешь расслабиться.

Саттон уставилась на подругу.

– Очень точное описание. Именно так я себя и чувствую – как будто мне грозит опасность. Как будто мне приходится постоянно оглядываться через плечо. Я к этому не привыкла.

– Скажи правду. Ты считаешь, что жить с Итаном небезопасно?

– Не знаю. До сегодняшнего дня я сказала бы, что так не думаю и я в безопасности. Да, мы ссоримся, но я никогда не считала, что он намеренно хочет сделать мне больно.

– Но он уже бил тебя в приступе ярости.

– Да, случайно. Он никогда не делал этого специально. Это совсем другое.

– Так говорят все женщины, которых бьют мужья. Говорят самим себе.

– Ну правда, я не обманываю себя.

– Он жестоко с тобой обращается, Саттон. Причем это началось задолго до смерти Дэшила. Очнись же, он ведь подменил твои противозачаточные таблетки, чтобы ты забеременела. Это почти изнасилование.

– Ты мне уже это говорила. Понимаю, ты ведь феминистка. Он извинился. Чувствовал себя виноватым.

– Бога ради, Саттон. Неужели ты не видишь того, что у тебя прямо перед носом? Он вербально и физически над тобой издевается. Ты нашла случайный пузырек с лекарством от аллергии и тут же решила, что он убил вашего ребенка. Такая реакция должна кое о чем говорить, даже если твой разум не способен распознать истину.

– А вдруг я ошибаюсь? Что, если я обвиню его, а это ошибка? Он никогда мне не простит.

– Подумай об этом с такой стороны. Скажем, он и правда убил Дэшила. Сколько пройдет времени, прежде чем он попытается убить тебя? Он уже тебя бил. Так что такое вполне возможно. Ты сама это знаешь.

– Нет, не знаю. Не знаю.

– А я говорю, что это так. Мы все страшно за тебя волнуемся. Я безумно за тебя волнуюсь.

«Он убьет тебя, как убил ребенка».

«Он убьет тебя, как убил ребенка».

Саттон откинулась назад и посмотрела на Айви иначе.

– Я этого не знала. Почему ты ничего не сказала?

– А что можно сказать лучшей подруге, когда она явно не в себе? Ты должна прийти к этому выводу сама, а не услышать его от меня или девочек. Ты никогда бы нас не послушала, если бы мы такое тебе сказали. Ты вычеркнула бы нас из своей жизни, а я этого не хотела. Ты должна была сама увидеть проблему.

Айви была права. Саттон повернулась бы к ним спиной и послала куда подальше. Она защищала бы Итана до последнего, даже если была зла на него.

Из нее словно вышел весь воздух.