Современный зарубежный детектив-7 (Крутой детектив). Компиляция. Книги 1-27 - Сара Парецки

паталого-анатомическая служба. Он всегда думал, что из него получился бы хороший психиатр, но только психиатр. Однако как вылечить душу, не разбираясь в расстройствах тела. Десять лет, что надо было бы принести в жертву для достижения этой цели, казались ему вечностью. Иногда он жалел о своем отсутствии терпения.

Значит, первый нижний этаж. Комиссар Барде предпочёл лестницу, потому что не хотел ждать лифта. Наконец, он заметил указатель направления. Мало освещенный коридор был не очень привлекателен. Дверь лаборатории – в самом конце. Он вспомнил Ахиллеса, которого посетил Одиссей в преисподней. «Я лучше желал бы быть последним поденщиком на земле у самого бедного пахаря, чем властвовать здесь над тенями умерших!» Комиссар оценил иронию цитаты в сложившихся обстоятельствах. Ад… Комиссар слишком хорошо знал человеческую натуру, чтобы понимать, что он повсюду, даже в самых освещённых местах. Тьма – не единственная среда обитания проклятых, как раз наоборот.

Комиссар Барде позвонил в дверь лаборатории. Женщина в служебном халате открыла ему. Ей было около пятидесяти, и она выглядела весьма скромно. Её рукам явно довелось поработать. В её лице читалась своего рода естественная доброта, даже щедрость. В помещении присутствовала и другая женщина, и её взгляд был направлен в невидимый горизонт. Она была моложе, со вкусом одета. Её внешний вид явно превосходил её доходы. Она казалась искренней, но проявляла некоторую холодность. Всё выглядело так, будто она сожалеет о своей собственной судьбе.

Едкий запах давил на комиссара Барде, или, вернее, это была смесь запахов, начиная от чего-то зловонного и кончая тошнотворным. Комната должна была быть секретариатом: её пространство было заполнено с каждой стороны полками из нержавеющей стали. Они были заставлены сосудами, баночками, пластиковыми коробками, пакетами, лотками, флаконами, большими и маленькими, прозрачными и непрозрачными. Можно было различить части каких-то органов, органы целиком. Тела, разделённые на части. Место было холодное, и эти человеческие фрагменты создавали ощущение тревожности. Не хватало только молний, чтобы представить себя в доме Франкенштейна.

– Комиссар Барде, – представился он. – Я знаю, что для вас это весьма трудные обстоятельства. Профессор Ламар был уважаемым и всеми любимым человеком.

Более пожилая женщина едва сдерживала рыдания.

– Это вы его обнаружили. Как вас зовут?

– Лоранс Барагар, больничный работник, я тут своего рода наблюдатель.

– Шанталь Мартон, – представилась вторая женщина. – Это ужасно…

Комиссар Барде не видел смысла продолжать допрашивать этих дам на данный момент. Он просто спросил у них дорогу.

– В конце коридора.

* * *

Справа стены состояли из поставленных друг на друга небольших картонных коробок. На торцах – указатели. И так – от потолка до пола. Было похоже на библиотеку. Слева двери выводили в технические комнаты. Напротив, в конце коридора, находился кабинет профессора Ламара. Инспекторы Лямотт и Брюнель уже были там.

– И как твои впечатления? – спросил комиссар у Мориса Лямотта.

– Никаких следов борьбы. Это похоже на садо-мазо игру, которая пошла как-то не так. Я думаю, что они запаниковали, когда увидели, что удушение зашло слишком далеко. Они забрали всё и бежали. В таких обстоятельствах люди способны на что угодно. Я не вижу смысла усердствовать. Мы никогда не найдём участников. Честно говоря, заниматься любовью в больнице среди кусков печени и всевозможных органов – это глупо. По мне, так нужно закрывать дело.

Комиссар Барде не любил, когда ему говорили, что делать. Он толкнул дверь и увидел профессора, лежащего на полу с фаллоимитатором, погружённым в самое деликатное место. Он был одет в какой-то блестящий комбинезон, в котором имелись отверстия. Шарф стягивал ему шею.

– Ты можешь выйти, малыш, оставь меня.

Комиссар Барде остался один. Он был озадачен, и его шикарные военного типа усы первыми ощутили это на себе. Комиссару казалось безумием, что такой известный человек устроил садо-мазо вечеринку на работе. Какой смысл? Удовольствие от согрешения? Комиссар в это не верил. Возможно, это убийство. Но постановка нелепа, до смешного нелепа. Комиссар устал. Слишком сильно он всегда погружался в поиски истины и давно заслужил репутацию зануды. Кроме того, ему трудно было ощущать сочувствие к жертве. Нет, гомосексуализм не шокировал его. Просто он не любил лицемерие и атмосферу в стиле Клода Шаброля.

«Слишком много семейных воспоминаний. Все хотят закрыть дело. В конце концов, почему бы и нет? Десять лет назад он вступил бы в борьбу. Старость – это отказ, – комиссар Барде чувствовал себя старым. – Итак, садо-мазо игра пошла как-то не так. Мы не найдём участников. Он продлит это дело на время, которое устроит семью, а потом всё будет похоронено…»

* * *

За дверью раздался звонок и громкий шум. Это прибыли криминалисты. Судмедэксперт возглавлял свою команду. Комиссар Барде пошёл к ним навстречу.

– Старина Жорж, не надоело тебе отслеживать чужие пороки и преступления?

Доктор Павар. Пятьдесят, тщательно подстриженные усы, яркий бегун за юбками. Он покорял своей культурой и необычностью. Большой любитель Пруста, он мог похвастаться тем, что дважды читал «В поисках утраченного времени».

– Остынь, Павар. Сегодня – точно не наш выбор.

– Ты сам не понимаешь, до чего ты прав. Ламар – мой старый приятель. В ранней молодости мы неплохо повеселились…

– Можешь рассказать мне поподробнее?

– Мы познакомились в детстве. Он был намного серьёзнее меня. Очень трудолюбивый. Он рано увлекся анатомией. Любопытный интерес. Я никогда его не понимал. Он прошёл интернатуру, и так как он был очень хорош, его карьера построилась сама собой.

– А ты?

– Был слишком занят на вечеринках. Вот так становятся судмедэкспертом. Но, по крайней мере, мои пациенты не болтают.

В словах доктора чувствовалась горечь. Не совсем его стиль. Комиссар Барде был с ним не в слишком близких отношениях, чтобы получать от него откровения. «Если он в них пустился, – подумал комиссар, – значит – он тронут, и его манерное хорошее настроение не должно обманывать. Гибель друга всегда возвращает нас к нашей собственной смерти. И возраст тут не имеет значения. Может ли он вести судебно-медицинское расследование?»

– Учитывая твою близость к Ламару, не хочешь, чтобы тебя заменили?

– Конечно, нет. Это мой долг, и никто, кроме меня, не позаботится о нём. Мы не часто встречались. Встречи старых бойцов – это не моё. Но я сохранил с ним глубокую дружбу. Это было не взаимно. Последний раз, когда я с ним встречался, это вышло случайно, на Южном вокзале. Он не был любезен. Похоже, ему было неловко меня видеть. Я не понял. А где он?

– В своем кабинете.

Комиссар Барде не пошёл с ним. Он следил за его реакцией. Раздалась страшная ругань. И