Современный зарубежный детектив-9. Компиляция. Книги 1-20 - Роберт Уилсон

Передо мной стоял невысокий мужчина с гнилой серо-желто-коричневой улыбкой. Волосы собраны в неаккуратный хвост, из одежды – клетчатая рубашка и обвисшие, мешковатые джинсы. Я уставилась на выцветшую татуировку, которая виднелась из-под закатанного рукава. Мужчина заметил мой пристальный взгляд.

– Хочешь посмотреть? – усмехнулся он.

Меня передернуло. Нет, не хочу. Ни татуировку, ни его самого.

Мужчина засмеялся.

По лестнице вяло спустилась мама и подошла к нам.

– Дочка моя, – заплетающимся языком пояснила она.

– Красивая, – одобрил мамин друг.

Всего одна фраза – и я поняла, что находиться дома теперь небезопасно. Я стала подростком, и у меня появились выпуклости, на которые любят пялиться мужчины. Я перевела взгляд на маму: халат распахнут, кожа между грудями похожа на гофрированную бумагу.

Она прошла мимо Карла на кухню, и я вдруг поняла, что мама не защитит меня от мужчин, которые вьются вокруг нее, как мухи, жужжащие летом вокруг немытой посуды.

Бросив сумку в прихожей, я поднялась по лестнице к себе в комнату.

Какое-то время я прислушивалась, не раздастся ли звук открывающейся входной двери, но все было тихо. Когда я пришла домой, мамин друг стоял у выхода, но до сих пор не ушел.

Взяв стул, который стоял у туалетного столика, я подставила его под ручку двери. Вытащила из прикроватной тумбочки свой любимый нож. Сняла брюки и провела лезвием по линии трусиков. Из пореза сочилась кровь, и страх покидал мое тело вместе с ней. Дыхание постепенно выровнялось. Я схватила бумажную салфетку, приложила к ране и натянула трусы.

Я больше не резала руки или другие открытые участки тела. Недавно я обнаружила идеальное укромное местечко – по линии трусиков. Ран никто не видел, а начавшие расти тонкие темные волоски скрывали шрамы.

Я сидела, прислонившись к изголовью кровати, и витала в мире, ключ к которому был только у меня. Вдруг на лестнице послышался скрип. Я тут же напряглась, как натянутая струна. Через пару мгновений дверная ручка повернулась. На полдюйма сдвинулся стул, послышались ворчание, смех, а затем дверь захлопнулась.

– Еще увидимся, красотуля, – пообещал Карл.

Я промолчала. Наконец он спустился по лестнице и ушел, хлопнув входной дверью.

Опасность миновала. Я тихонько прокралась на кухню. В пепельнице догорал окурок. Я затушила его и пошла искать маму.

Она лежала в гостиной на диване, свернувшись калачиком. В комнате царил привычный полумрак, а когда я решила впервые за долгое время раздвинуть шторы, поднялось облако пыли. Наблюдая за кружащими в воздухе пылинками, я мысленно отметила, что завтра нужно постирать занавески.

Затем я переключила внимание на маму.

Вокруг ее левой руки был затянут мягкий хлопковый пояс. Так это же мой! Я понятия не имела, зачем она его надела на руку. На полу валялся шприц – нам недавно такими делали прививки в школе. Внутри пузырилась мутная коричневая жидкость. Рядом со шприцем лежала одна из наших столовых ложек. Я наклонилась, чтобы ее рассмотреть, потрогала коричневое пятно и принюхалась к нему. Я не понимала, что может быть общего у этих разрозненных предметов, но чувствовала, что дело плохо.

Расстегнув пряжку, я со вздохом сняла пояс с маминой руки: на кислотно-розовом хлопке осталось пятнышко крови. Денег на новый пояс у меня не было. Я потерла кровь, раздумывая, сможет ли пятновыводитель ее отстирать.

Заметив, что из маминой руки начала сочиться кровь, я промокнула ее бумажной салфеткой, а потом прижала салфетку к тому месту, чтобы остановить кровотечение. Порывшись в захламленном ящике шкафа, я нашла пластырь и приклеила к месту укола.

После этого взяла ремень, ложку и шприц, отнесла их на кухню и положила на стол рядом с пачкой сигарет. Потом вернулась в гостиную, накрыла неподвижное тело мамы одеялом и прибралась в комнате.

Все это время она спала мертвым сном.

* * *

Сущий кошмар. Я не знала, что такое беззаботная юность. Но до случая со шприцем жизнь казалась мне терпимой. Я поддерживала дом и себя в чистоте, стирала и гладила нашу с мамой одежду и меняла ей постельное белье. Такое положение вещей меня устраивало.

Мама меня не трогала, не заставляла делать домашние задания и не читала нотаций об опасностях, с которыми может столкнуться юная девушка. Она никогда не следила за тем, куда я хожу и что делаю, и поэтому, в отличие от многих одноклассников, у меня не было причин бунтовать. Все шло своим чередом.

Пока в нашей жизни не появился Карл.

Он давал матери героин. Вот как называлась коричневая смесь, и вот для чего нужны были шприц, ложка и пояс. Судя по обрывкам разговоров между мамой и ее другом, стоил наркотик очень дорого. Карл брал «плату натурой» и пользовался тем, что мог назначить какую угодно цену. Иногда маминого тела ему было недостаточно. Так из дома пропали деньги на оплату электричества, которые мы хранили в банке, и мамины драгоценности. Раньше мама никогда не употребляла героин. Это Карл ее подсадил. Я знала, что героиновая зависимость опасна. И очень быстро стало понятно, что мама не может жить без дозы.

– Не впускай его к нам, – умоляла я, когда обнаружила, что Карл забрал из дома все наличные.

– Кто еще мне их продаст? – Мама уставилась на меня. – Таких выгодных условий нигде не найдешь, и он не всегда берет деньгами.

Остальное осталось невысказанным, но именно этого я и боялась. Я знала, что Карл согласится использовать меня в качестве платы за мамину зависимость, а я не могла – не хотела – мириться с такой судьбой.

– У тебя есть где-нибудь заначка? – спросила я.

Мама пожала плечами, не находя в себе сил и желания вспомнить.

Позже, пока она спала, я перевернула дом вверх дном и насобирала сорок фунтов. Когда мама проснулась, я протянула ей деньги.

– Если он придет, не впускай его в дом. – Я помахала перед ней десятифунтовыми купюрами. Мама следила за ними, как под гипнозом. – Я достану тебе дурь, главное – не впускай его.

Маме был просто необходим героин. Теперь я это поняла. Во время обеда я сходила в библиотеку и прочитала все, что могла найти о наркотической зависимости. Мне стало ясно, что мы с мамой бессильны перед коричневой дурью. Я не смогу заставить ее бросить.

Я подумывала спросить у Кевина, нашего соседа, где он брал траву. Но к тому времени я уже знала, что между героином и марихуаной мало общего и их употребляют два совершенно разных типа людей. Хотя я читала, что траву