Трудное дело - Иван Михайлович Алпатов

листе пометок ни Кривого Рога, ни Запорожья. А между тем во всех крупных соседних городах преступники сняли обильную жатву. Почему так повезло этим двум городам? Ведь в Запорожье есть крупнейший в республике фирменный магазин автомобилей. Сюда приезжают покупатели из разных городов Союза. В чем дело? Может быть, в «правиле», которому следуют все преступники, — не воруй, где живешь, легко попасться там, где тебя хорошо знают.

Сам по себе каждый из этих фактов значит не так уж много. Но в совокупности они создают уверенность — преступники живут где-то здесь.

— Что ж, логично, — подводит итог Афанасьев. — Действуйте, товарищ Айрапетов. Поедете пока один. Ознакомьтесь с обстановкой. Держите нас в курсе дела. В общем, желаю удачи!

И вот рейс самолета «Москва — Запорожье».

Айрапетов отбросил блокнот. Достал из папки позавчерашнюю газету. На последней странице нагло ухмылялась физиономия гражданина «X». Под маленькой, в один столбец, заметкой стоял броский заголовок — «Мошенник».

Много спора вызвала она в управлении. Помещать или не помещать?

— Спугнет преступника, заставит его затаиться, — говорили одни.

— Как-то неприлично. Это за границей печатают фотографии бандитов. Стоит ли нам перенимать такое, — осторожничали другие.

Айрапетов еще раз перелистал заметку. Правильно! Так и надо. Он полностью разделял мнение начальника управления.

— Такая заметка заставит преступника нервничать. Он будет бояться всех и каждого. А это уже немало. Он начнет делать ошибки, обнаружит себя, — сказал Афанасьев. — К тому же, не стоит сбрасывать со счетов и той возможности, что по этой фотографии его опознают. И это не все. Пока мы ловили мошенников, они по-прежнему «приторговывали» автомобилями и мотоциклами. А теперь-то уже, наверняка, номер не пройдет. И они побоятся пойти на аферу, да и простаки на такую удочку не пойдут.

Что же, будущее покажет, кто прав.

Уши словно ватой заложило. За окошком исчезли облака. Щедрое солнце омывало все вокруг. Внизу сверкнула зеркальным блеском длинная широкая полоска, перерезавшая землю от горизонта до горизонта.

— Вот он наш красавец Днипро! — восторженно проговорил сосед, наклонившись к самому плечу.

— Граждане пассажиры, прошу пристегнуть ремни. Самолет идет на посадку, — строго предупредила стюардесса.

Мягкий удар, дробный стук колес по стыкам бетонных плит посадочной полосы.

— Прибыли. Все! — поставил точку сосед, поднимаясь из кресла.

— Прибыли. Но это только начало! — подумал Айрапетов, направляясь к трапу.

Говорят, что времена Шерлока Холмса прошли. Так ли это? Следователю, работнику розыска и сейчас нужны воля, собранность. Он должен до конца овладеть искусством замечать мелочи, обобщать их, строить сложнейшие умозаключения. Но ясно и другое: работать в одиночку нельзя. Сыщику (не надо избегать этого слова, право же, в нем заключен глубокий смысл, — происходит оно от романтического «поиск») помогает весь отлаженный аппарат милиции, все его службы, звенья. К его услугам современная техника, высококвалифицированные специалисты всех отраслей знания, ученые. И, наконец, у советского сыщика тысячи добровольных помощников.

— Что же, покажем эти картинки всем участковым уполномоченным, — предложил начальник отдела внутренних дел Запорожского горисполкома, разглядывая фотографию. — Поможем, конечно, вам во всем. Тянуть не будем. Что касается кражи паспортов, то есть у меня одна мыслишка...

Было время, когда имя Васька-лещ было известно на все Запорожье. Да что там Запорожье. Знали его и в Кривом Роге, и в Николаеве, и в Никополе. Правда, слава у Васьки-леща была узко специальная. О нем слышали только работники милиции, ворье и шпана городских рынков. Васька-лещ считался если не самым удачливым, то во всяком случае весьма искусным вором-карманником.

— Три судимости в неполные тридцать лет, пожалуй, многовато, — убеждали его работники милиции, воспитатели исправительно-трудовых колоний.

И Васька-лещ, наконец, понял, что только заработанный рубль идет впрок и слаще он ста уворованных.

— Все, братва, завязал, — сказал он старым дружкам, заглянувшим в первый же вечер на огонек после освобождения из исправительно-трудовой колонии. — А будете лезть — вот! — И он слегка стукнул по столу кулаком с добрую пудовую гирю.

На другой день в проходную одного из заводов Запорожья вошел Василий Никандрович Кирилов. Васьки-леща не стало...

Много времени прошло с тех пор. Улыбнулась жизнь Василию Никандровичу. Улыбнулась ясными глазами девчонки из соседнего цеха. Теперь Василий Никандрович женатый человек, уважаемый на заводе и дома. Но по какому такому случаю оказался Василий Никандрович нежданно-негаданно в горотделе милиции на скамеечке перед кабинетом следователя?

Вот эта-то мысль и мучила его самого. День выдался неудачный. Днем, после смены, в трамвае у него вытащили двадцать рублей. И сумма вроде не так уж велика, а до слез обидно. Работал на совесть, а твои кровные рубли какому-то подонку на водку пойдут. Попадись он ему, Василий Никандрович его в порошок бы стер. И Кирилов в задумчивости бухнул себя по колену.

Приехал домой — новая неприятность. Дожидается его участковый инспектор и вежливо приглашает прогуляться в горотдел. Зачем? Не говорит. Надо, мол, и все. Вспомнил Кирилов тревогой загоревшиеся глаза жены и даже зубами скрипнул.

Неужто за старое? Нет, не может быть такого. Чист он перед законом. И все же в глубине души, где-то на самом дне, притаилось тревожное чувство. Страх не страх, а ожидание чего-то. Вздрогнул Василий Никандрович, когда открылась дверь и выглянувший в коридор молодой человек в штатском костюме сказал:

— Товарищ Кирилов, прошу.

Айрапетов сел за стол. Начинать разговор было трудно. Вот сидит перед ним человек, порвавший со своим позорным прошлым. Неожиданный вызов в милицию, несомненно, встревожил его, может быть, оскорбил. Не в первый раз приходилось капитану встречаться с людьми, в прошлом судимыми, а сейчас безупречными. А между тем разговор необходим.

— Вы, конечно, товарищ Кирилов, не знаете, да и не можете знать, по какому поводу мы вас пригласили,— начал Айрапетов.

— Вот что, гражданин следователь, — сбившись выпалил Кирилов.

— Товарищ следователь. Товарищ... Понимаете, Василий Никандрович?

Кирилов сразу как-то смешался. Потом уже менее воинственно продолжал:

— Ладно, товарищ следователь... Если вы думаете, что я там чего, это бросьте. Завязал я. В общем, чего там темнить, говорите сразу, в открытую.

— А я и не собираюсь ничего от вас скрывать. Я сотрудник уголовного розыска Министерства внутренних дел СССР.

— Ого, — пронеслось в голове Кирилова, — такой по пустякам вызывать не будет.

— Пригласил я вас, чтобы попросить помочь нам в одном деле. На заводе вас охарактеризовали как принципиального, безусловно честного человека. В общем, думаю, мы