Современный зарубежный детектив-7 (Крутой детектив). Компиляция. Книги 1-27 - Сара Парецки

разочаровывал. Больше всего мне было жалко именно его: ведь мы вытащили его сюда напрасно. Впрочем, бездомный, казалось, не жалел об этом. Он бродил по складу, доставал с полок книги, изучал их и ставил обратно, словно не мог найти ничего, что бы его заинтересовало. Заметив, что я за ним наблюдаю, он подошел ко мне.

– Это то, что ты искала, Грета?

В его вопросе не было сарказма – только чистое любопытство. Казалось, он даже был не против здесь находиться.

– Плюс-минус.

– Не знаю, что ты надеешься здесь найти, но я вот только что видел паука размером с пепельницу, – усмехнулся он.

Какой бы безрадостной ни казалась эта задача, у меня не было другого выбора, кроме как изучить все эти книги, чтобы убедиться, что они не были частью ни пропавшей библиотеки, ни коллекции дедушки сеньора Фритц-Брионеса. Не сделать этого было бы упущением с моей стороны. Кроме того, не будет лишним проверить, нет ли здесь каких-нибудь экземпляров, которые тоже могли стать частью добычи нацистских грабителей.

Я как раз собиралась подумать, с чего начать, как меня позвал Олег, сидевший на корточках перед одним из стеллажей. Должно быть, он не услышал, как я подошла, поэтому крикнул мне еще раз:

– Грета!

– Я здесь.

Услышав мой голос так близко, он вздрогнул и чуть не упал на спину.

– Я бы на твоем месте так долго не находилась в согнутом положении, Олег. Особенно когда не видишь, что у тебя под ногами.

– Смотри, что я нашел. Он указал на полку перед собой. Она была шире, чем остальные, и на ней стояло множество офисных папок, которые когда-то были ярких цветов, но со временем выцвели. Он распахнул одну из них, чтобы показать мне. – Это журнал учета. – сказал он. – Отец Юрека был довольно скрупулезным человеком. Тут название каждого экземпляра, сумма, которую он за него заплатил, дата покупки и в некоторых случаях имя клиента, у которого он его приобрел.

Я пробежалась глазами по написанным изящным почерком строчкам. Олег медленно перелистывал страницы, чтобы я успела их получше рассмотреть. На полке стояли еще пять подобных папок.

– Это нам пригодится, – признала я.

Рядом со мной появились ботинки, и я услышала звук почесываемой бороды. Шкряб-шкряб.

– Похоже, у вас здесь много дел, – заметил Юрек. – А меня ждет долгий путь назад. Я, наверное, уже поеду.

В обычных условиях я бы не придала особого значения его отъезду. Именно поэтому мне было сложно признать, что при мысли о том, что, возможно, сейчас я видела его в последний раз в жизни, мне стало горько.

– Тебе незачем уезжать.

Произнеся эти слова, я не узнала собственного голоса. Юрек решительно покачал головой, даже не задумавшись.

– Забирайте все, что захотите. Мне все равно, что будет со всеми этими книгами.

– Серьезно?

– Моего отца больше нет, Грета. И у меня о нем сохранились воспоминания гораздо более приятные и прекрасные, чем этот заплесневелый склад, забитый книгами, которые я никогда не буду читать.

Сложно было поспорить с этим аргументом. Я даже не попыталась переубедить Юрека. Олег, в свою очередь, встал и пожал ему руку.

– Приятно было познакомиться, Юрек.

– Взаимно, приятель. И помни, о чем мы с тобой говорили.

Он подмигнул библиотекарю, и тот залился краской. Ощущение, что я что-то упускаю, заставило меня испытать внезапный прилив ярости, который я с трудом сдержала. Я понятия не имела, о чем болтали эти двое, пока я отвечала на звонок Терезы Солана, но подозрения, что речь шла обо мне, было достаточно, чтобы заставить меня разозлиться.

– Если снова поедете через Вроцлав, заходите в парк Сташица. Я оттуда почти не выхожу.

Юрек протянул мне ладонь. Улыбка мужчины дрогнула, когда он осознал, что я не собираюсь ее пожимать, но, упорно сопротивляясь, он так и остался стоять с протянутой рукой.

Я вынула бумажник, достала оттуда несколько банкнот и вложила их ему в ладонь.

– Надеюсь, этого тебе хватит.

Моя попытка звучать непринужденно оказалась настолько неуклюжей, что Олег с Юреком обменялись многозначительными взглядами. Казалось, то, о чем они и так подозревали, только что подтвердилось.

– Это – гораздо больше, чем я заслуживаю, но спасибо.

Нищий убрал деньги, и мы молча смотрели, как он уходит. Когда мы с Олегом оказались наедине, он вопросительно на меня взглянул, будто не понимая, что делать дальше.

Если он и правда этого не понимал, то я не собиралась ему ничего объяснять.

Взяв одну из папок, я начала более подробно изучать записи. Олег что-то сказал, но я его даже не услышала – настолько я была погружена в информацию, содержавшуюся в журнале. Через несколько минут библиотекарь отошел к другому стеллажу в поисках чего-нибудь, чем мог бы себя занять.

50

Я провела, должно быть, около часа, просматривая эти папки и мысленно сортируя содержавшиеся в них записи. Когда я закончила, то заметила, что Олег стоял совсем рядом. Он делал вид, что изучает какую-то книгу, но при этом не отрывал от меня глаз. Казалось, он не хотел отвлекать меня от работы, но было бессмысленно скрывать от него, что мне удалось обнаружить, так что я жестом пригласила его подойти поближе.

– Вот этот – самый старый, – указала я на журнал в синей обложке. – В нем пометки от 1950 года. А желтый – самый свежий, в нем есть записи семилетней давности. Судя по тому, что нам рассказал Юрек, примерно тогда и погиб его отец. Он говорил, что тот продолжал работать до последнего дня жизни.

– Вот это совпадение, не правда ли?

Он бросил на меня выразительный взгляд. Мне было неохота вступать в эту игру, так что я ничего не ответила. Смирившись, библиотекарь взял в руки одну из папок.

– Очевидно, что его бизнес приходил в упадок, – отметила я. – В первые годы записей гораздо больше. А вот в последние месяцы – только отдельные отметки, и в них – экземпляры, за которые он почти ничего не заплатил, или не слишком ценные.

– Не думаю, что эти журналы сильно отличаются от тех, что хранятся в любом другом книжном магазине мира.

– Иногда Энри покупал книги целыми партиями. – Я показала ему на одну из записей. – Как видишь, тут указана цена, по которой он их приобрел, а дальше по отдельности отмечены названия всех книг из лота. Так обычно делают, когда коллекционер умирает, а наследники распродают его книги, или если кто-то хочет быстро избавиться от своей библиотеки. Цена устанавливается за все сразу, а потом книготорговец перепродает